Мы с Луисом прошли по набережной вдоль порта, подыскивая бар, где можно было бы получить тарелку хорошего вяленого окорока и бутылку свежего белого тсаколи. Наконец выбрали, и уставший Луис с облегчением опустился в кресло. У него были аккуратные седые усики и доброе лицо с ласковыми глазами. Родители Луиса владели в Сан-Себастьяне рестораном «Буэнависта», который достался его матери по наследству.

— Я практически родился на кухне, — рассказывает мой собеседник, с удовольствием потягивая из стаканчика белое вино. — Моя мама и тетки были очень хорошими специалистами, они учились своему ремеслу в «Каса Николаса», у лучшего городского повара того времени. А я, конечно, учился у них. — В шестнадцатилетнем возрасте Луис начал работать учеником в кондитерской старого отеля «Мария Кристина», самого грандиозного в Сан-Себастьяне, где выпекали свадебные торты, и так началась выдающаяся карьера, которая привела его в Биарриц, Париж, Лондон и наконец в Мадрид, где он работал у великого Клодоальдо Кортеса, в ресторане «Жокей» (это заведение до сих пор входит в список самых модных и роскошных ресторанов города).

Дон Луис — один из последних живых свидетелей целой эпохи в баскской и в целом испанской кулинарии. Эпоха эта началась в конце XIX века, когда Сан-Себастьян только-только делал первые шаги как курорт для европейской знати. Тогда не существовало такого понятия, как «национальная высокая кухня Испании»; само собой разумеется, элегантной и утонченной кухней могла считаться только французская. Так что, когда новым грандиозным отелям и казино потребовались шеф-повара и метрдотели, их, естественно, начали искать по ту сторону границы. А низшие ступени кулинарной иерархии были заняты молодыми басками, которые обучались искусству готовить у своих французских учителей. Со временем появилась особая баскско-французская кулинарная традиция, и именно в этой среде Луис Ирисар получил профессиональное образование.

Он родился в 1935 году и рос в послевоенный период, когда половина населения Испании находилась за чертой бедности. Для утонченного мира высокой кухни это было тяжелое время. Продукты строго нормировали, выдавали по карточкам, многие ингредиенты были просто недоступны. Фуа-гра — паштет из гусиной печени, во все времена бывший неотъемлемым компонентом меню любого дорогого ресторана, в Испании был вообще неизвестен.

— Мы имели привычку устраивать набеги на Францию. Границу строго охраняли, но мы покупали фуа-гра на французской стороне и привозили сюда. Здесь такой деликатес годами не видели — если вообще когда-либо видели.

Появившаяся в 1970 году новая баскская кулинария была результатом сочетания многих факторов, самый важный из них — историческое понимание важности хорошей еды, присущее самой культуре басков.

Эускади, так коренные жители называют Страну Басков, расположена очень удобно — между морем и горами; как и в Каталонии, здесь много богатых пастбищ и мягкий климат, дождей достаточно. Рядом, вдоль побережья плещется Атлантический океан, с юга Средиземное море омывает Наварру и Ла-Риоху. Отчасти благодаря такому разнообразию у кухни этой страны, образно говоря, более богатый репертуар, чем в любом другом центральном регионе Испании (хотя Каталония в этом отношении не очень отстает).

В основе социологического понятия «коадрила» («смычка») лежит старинный обычай: издавна компании друзей регулярно собирались, чтобы поесть и выпить вместе. Этот обычай очень важен для понимания характерного образа жизни басков. Гастрономические сообщества как раз и сформировались на базе таких вот постоянных встреч, где приготовление пищи и употребление классических блюд национальной кухни могло происходить в непринужденной, чисто мужской атмосфере, вдали от строгостей дома, где хозяйничают женщины.

Новая баскская кухня насквозь проникнута революционными идеями. Мир еды Сан-Себастьяна тесно связан с Францией: местные шеф-повара старались пристально присматриваться к возникшему там стремлению очистить и упростить кухни разных регионов страны, ухудшившиеся и обесцененные почти до неузнаваемости. Многие светила новой кухни — Мигель Жерар, Поль Бокузе, братья Труагро — были в Сан-Себастьяне известными персонами, и вскоре волна перемен перехлестнула через границу. В 1975 году группа молодых баскских шеф-поваров решилась на радикальные перемены в кулинарии.

То был судьбоносный год: диктатор Франко уже лежал на смертном одре. После долгих сорока лет, когда он со своими приспешниками всячески подавлял проявление национального самосознания басков, наступило иное время — культура, язык, политика басков прорвались наружу. Поэтому в некотором смысле новая баскская кулинария явилась одним из первых актов самосознания региона после смерти Франко.

Луис Ирисар был в числе этих революционеров, он до сих пор помнит эйфорию тех бурных дней.

— Нас было двенадцать. Дай-ка вспомнить: Арсак, Аргиньяно, Рамон Ротета, Педро Субихана, Патси Кинтана… Я думаю, из этой дюжины человек десять были моими учениками. Всех нас просто достало, что в ресторанах по всей Испании предлагали так называемую «баскскую кухню», хотя на самом деле эти блюда ничего общего не имели с нашей кулинарией.

Ну, мы и надумали сделать то, что сделали французы. Работали все вместе. Целых два года подряд мы раз в месяц устраивали званый обед, по очереди в каждом из наших ресторанов, и приглашали туда журналистов и просто клиентов, которые знали в этом толк и после каждого обеда устраивали форум, где обсуждали всё, что только что съели. Замысел был такой: сохранить подлинные корни национальной кухни басков, опираясь на подлинные рецепты, но придав им оттенок легкости и современности. Со временем мы поняли, что на самом деле изобретаем новый вид кулинарии, и это было само по себе парадоксом. Так и начиналось современное движение в кухне Испании: все, что вы наблюдаете сейчас, можно отследить назад, а исходной точкой окажутся те нововведения в Сан-Себастьяне в середине семидесятых годов.

Ирисар прав: влияние тех ежемесячных встреч все еще ощущается спустя тридцать лет, и не только в области пищи как таковой. В Испании, вплоть до конца 1980-х годов, профессия шеф-повара не считалась особо престижной. Раньше шеф-повара никогда не видели в обеденном зале; Хуан Мари Арсак вспоминает, что его отца однажды буквально выгнал из столовой посетитель, который счел ниже своего достоинства общение с такой незначительной фигурой и пожелал вместо него увидеть «хозяйку дома». Шеф-повар считался типичным представителем рабочего класса: он не имел социального статуса и получал за свой труд немного. Луис Ирисар и его друзья кардинальным образом изменили ситуацию: теперь у шеф-повара есть и статус, и уважение, и достойная зарплата. Единственно, чего сейчас не хватает работающим в этой сфере, это возможности получить приличное профессиональное образование, — но и тут положение скоро изменится к лучшему, благодаря пионеру этого дела Луису Ирисару и его кулинарной школе.

Был полдень, и Луису надо было кое с кем встретиться перед ланчем.

— У меня важная встреча с внучкой, — подмигнул он мне.

Мы распрощались возле бара «Тсепетса» на улице Пескадерия, и я нырнул назад в пинтсо за стаканом красного вина. «Тсепетса» известен тут как «храм анчоусов». Его поварам и впрямь присуще творческое отношение к этой маленькой рыбке, которую солят и маринуют в уксусе с большим набором добавок: от икры морского ежа до паштета из оливок, краба и папайи, что позволяет им регулярно завоевывать призы в ежегодном городском конкурсе среди заведений такого рода. В крошечном баре оказалась приличная толпа народу: там были бизнесмены в костюмах и галстуках, приодетые барышни и молодые люди, а также парочка случайно забредших туристов, робко вкушающих пищу в уголке. Я подгреб к компании студентов городского университета, по всему видно — баскских националистов с излюбленными короткими стрижками боевиков, и, присоединившись к ним, отправился в обход подобных заведений. Вместе мы прошествовали по улицам Фермин-Кальбетон и Тридцать первого августа, двум главным магистралям этого пристанища закусочных. И повсюду мы сметали с прилавков подносы с закусками, все равно как срывают вишни с дерева. Сегодня в баре «Ганбара», что на улице Сан-Херонимо, подавали горячие крабовые тарталетки и жаренную во фритюре спаржу, а также кусочки маринованной молоки тунца с луком и перцем на специальных палочках для коктейлей. В баре «Мартинес», который находится за углом улицы Тридцать первого августа, предлагали миниатюрные круассаны, нафаршированные жареными сердцевинами незрелых артишоков и кусочком ветчины, тосты с белыми грибами, жаренными в оливковом масле, и соленые зеленые перцы чили, длинные, тонкие и невероятно жгучие. Мне было приятно видеть, что в «Ла-Винья», столетней давности питейном заведении, основанном больше века назад, до сих пор еще подают свое столетней же давности фирменное блюдо: хрустящий конус слоеного пирожного, фаршированный свежим козьим сыром. Но и здесь чувствовалось веяние времени: предлагались закуски нового типа, каких я не видел тут раньше. На сыром темном перекрестке двух не освещенных солнцем улиц сияла вывеска дизайнерского бара пинтсо, в этом здании из нержавеющей стали и полированного бетона предлагали блестящую темпуру из соленой трески, небольших кальмаров, фаршированных свежим луком, и холодный крабовый суп на томатном соке.