– Спасибо, – сказала она, снова краснея.

– Все в порядке, – тихо ответил он.

Имоджен должна была испытывать чувство неловкости в объятиях этого незнакомого мужчины, но вместо этого рядом с ним она ощущала себя защищенной.

Когда поезд поехал на восток, в сторону Трафальгарской площади, они наконец сели на освободившиеся места. Поезд уже подъезжал к станции, как вдруг вдали послышался грохот падающих бомб.

– О нет! – воскликнула Имоджен. – Опять! Только не это!

– Нам нужно выйти? – спросил Бенджамин.

– Я не уверена. Видите ли, я еще никогда не бывала в поезде во время авианалета.

Двери вагона открылись, и взрыв раздался прямо над головой. Все пассажиры высыпали на платформу. Бенджамин снял с себя пальто, закутал им Имоджен, и они вместе легли на темную платформу, слушая приглушенный грохот взрывов наверху и ритмичное биение своих сердец.

Когда бомбежка закончилась, люди стали осторожно подниматься на ноги.

– Может, нам лучше остаться здесь? – спросила Имоджен, с тревогой оглядываясь по сторонам.

– Нет, – сказал Бенджамин, вставая и подавая ей руку, – давайте поднимемся наверх и посмотрим, что происходит.

Выбравшись из метро, они оказались на Трафальгарской площади. В южной стороне площади, на месте падения бомбы, образовалась огромная воронка. Колонна Нельсона чудом не пострадала, но неподалеку от нее на боку лежал автобус, и Имоджен видела разбросанные вокруг него по тротуару тела, словно какая-то огромная рука схватила автобус и вытряхнула тех, кто там находился. Дорожные инспекторы устанавливали вокруг него ограждение.

– Мы должны помочь, – сказала Имоджен.

– Нет, – возразил Бенджамин. Вдали послышалось бренчание: это машины скорой помощи ехали к месту происшествия. – Они и без нас разберутся, пойдемте, я должен проводить вас домой.

Автобусные службы уже прекратили свою работу, и им пришлось идти пешком по Риджент-стрит и мимо здания «Би-би-си» на Портленд-плейс. Было темно, и их путь освещала только луна. Всю дорогу Имоджен и Бенджамин разговаривали: о своей жизни, о надеждах и мечтах, о людях, в которых были влюблены. И, делясь всем этим, они словно становились ближе друг другу.

– Ну, – спросил Бенджамин, когда они проходили мимо парка, – а вы когда-нибудь влюблялись?

– Возможно… – ответила Имоджен. – Да… думаю, что да.

– И кем он был?

– Старым другом. Мы были знакомы всю жизнь. Я думала, что наше чувство взаимное, но теперь в этом не уверена. А вы?

– Я был однажды помолвлен. Нас познакомили родители. Она была богатой… в этом ей не откажешь. Но деньги – это еще не все, и когда я поступил на службу, она разорвала помолвку.

– Вы сильно расстроились? – спросила Имоджен, неожиданно вспоминая про Дуги.

– На самом деле нет… Это позволило мне понять, что мы не были созданы друг для друга. И она явно не испытывала ко мне любви, согласны?

– Да, думаю, что так и было.

– Давайте вернемся к вашему мужчине.

– Он не мой мужчина. Я думала, между нами что-то есть, но, когда вступил в ряды ВВС и собирался уехать, он попросил меня забыть о нем.

– Почему?

– Сказал, что может погибнуть и не хочет причинять мне страдания.

– Судя по всему, он хороший парень… не эгоистичный.

– Да, – ответила Имоджен, – думаю, так и есть. Но, знаете, мне было очень тяжело. Я надеялась, хотела, чтобы он признался мне перед тем, как уйти на фронт, сказал, что любит меня. А вместо этого он предложил мне жить своей жизнью и забыть о нем.

Краем рукава она смахнула с глаза слезу.

– Простите, – мягко сказал Бенджамин, протягивая ей платок. – Эта война многих заставляет делать и говорить такое, чего они и не ожидали от самих себя.

– Ваши слова прозвучали очень искренне, – заметила Имоджен, промокая платком глаза. – А вы совершали поступки, которых не ожидали от себя?

– Возможно. Вся моя жизнь сложилась совсем не так, как я представлял ее, когда учился в Йеле. Видите ли, война вообще заставляет взглянуть на жизнь по-другому. Она меняет приоритеты.

Некоторое время они шли молча, и все это время Имоджен размышляла о последних словах, сказанных ей Фредди. Она испытывала чувство стыда и злилась на себя за то, что даже спустя столько месяцев эти воспоминания заставляют ее плакать.

– Я его постираю, – сказала она, комкая платок Бенджамина.

– Хорошо, спасибо. По крайней мере, это означает, что мы с вами еще раз встретимся. Хотя бы для того, чтобы вы мне его отдали.

Имоджен рассмеялась. Приятно осознавать, что с тобой хотят увидеться.

Проходя мимо Лондонского зоопарка, они услышали странный звук, низкий и раскатистый.

– Это еще что? – спросила Имоджен.

– Думаю, верблюд, – ответил Бенджамин. – Я запомнил этот звук в детстве, когда жил на Ближнем Востоке.

– Как необычно, – сказала Имоджен. – Я и не знала, что здесь, в центре Лондона, есть верблюды. Да еще и в разгар войны.

– Вы когда-нибудь были в зоопарке? – спросил Бенджамин.

– Нет, никогда.

– Возможно, я приглашу вас туда. – Он взял ее за руку, когда они переходили дорогу.

Его прикосновение было таким непринужденным и приятным, что Имоджен не стала убирать руку. Когда они шли мимо Примроуз-хилл, он обнял ее за талию, и она расслабилась, почувствовав близость его тела.

– Я живу вон там, – сказала она, когда их путь подошел к концу. – В том большом доме с крытым крыльцом.

Бенджамин остановился и развернул ее к себе.

– Я чудесно провел этот вечер, – проговорил он.

– И я тоже, – ответила Имоджен.

Бенджамин наклонился и нерешительно поцеловал ее в щеку.

– Я хотел бы еще раз увидеться с вами, – сказал он.

– Конечно, – быстро ответила Имоджен, – не забывайте, у меня ваш платок.

– Вот и хорошо. У меня совсем мало носовых платков, и чем скорее вы его вернете, тем будет лучше.

– Договорились. Я постираю его сегодня же.

Она подняла на него глаза, и он снова наклонился и поцеловал ее в губы, нежно и осторожно, как и в первый раз.

– Надеюсь, все было хорошо? – спросил Бенджамин.

– Конечно, – ответила Имоджен, обхватывая его руками за шею и притягивая к себе.

Он снова поцеловал ее, и на этот раз поцелуй был долгим. Имоджен почувствовала, как их тела словно сливаются воедино, и вдохнула запах его кожи.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – прошептал он в ее волосы.

– И я тоже не хочу уходить, – сказала она, – но я должна.

– Мы можем увидеться завтра?

– Я буду в Сент-Джеймсе весь день.

– Давай тогда снова поужинаем вместе. Ты не против?

– Нет, не против. Спасибо.

Бенджамин укутал Имоджен в свое пальто с такой нежностью, что на глаза ей навернулись слезы, и они снова поцеловались.

– Но мне действительно