— Вот такие дела, Брайс, — просто сказал он. — Я рассчитываю на то, что ты поможешь мне и семье с Джулией.

Брайс подумал о том утре, когда Крейтон собирал свою команду и семью в библиотеке Арбор-Нолла. О том, как Крейтон использовал присущие ему магнетизм и логику, чтобы сменить мрачное отчаяние присутствующих на оптимизм. Брайс всегда восхищался способностью Крейтона использовать окружающих для своих нужд. И именно этим Крейтон занимался в данный момент — манипулировал Брайсом. Но, в конце концов, Брайс считал себя таким же хозяином жизни, которому это удается, может быть, даже еще лучше.

С первобытным чувством собственника он окинул взглядом свою комнату — большой камин, огромная картина Пикассо, уникальная мебель. Он ощущал размер, красоту и высокую стоимость своего прекрасного особняка, как будто все это было не результатом усилий, а принадлежало ему по особому праву. Близость Крейтона к президентскому посту магнетически действовала на других членов семьи, но не на Брайса. Несмотря на ни разу не нарушенное семейное правило «кулака Токугавы», Брайс знал, что может делать все, что ему захочется.

Поэтому не будет никакого вреда, если он задаст вопрос:

— А что я за это получу?

Крейтон улыбнулся. Его свободная рука лежала на книге рекомендаций, покоившейся на коленях. В ней был рецепт, как уговаривать избирателей Калифорнии, более того, там был текст о власти — ее целях и благах. Простой вопрос Брайса показал, что он выиграл, поскольку знал, что долгая депрессия Брайса была лишь выражением потребности в захватывающей работе.

Он ответил:

— Я хотел бы видеть тебя в своей администрации. Поскольку ты сейчас не у дел, значит, у тебя есть время. Как тебе назначение на пост главы одной из президентских комиссий? Здравоохранение. Может быть, образование. Или ты хотел бы возглавить одно из агентств, например ФЕМА? — ФЕМА посылало помощь в зоны природных катастроф. — Какая-нибудь из этих идей будоражит твое воображение?

Веснушчатое лицо Брайса стало неподвижным. Он тут же забыл о Джулии. Он помнил сейчас только о своей скуке и о том, что он собой представляет. Крейтон предлагал слишком мало.

— Не оскорбляй меня, большой братец, — холодно сказал он. — Мне нужно место в кабинете министров.

— В кабинете министров? Но ведь у тебя нет опыта правительственной работы!

Брайс вел сейчас деловые переговоры и поэтому отреагировал мгновенно и твердо.

— Министром торговли. Если я сделаю то, что тебе нужно, я хочу получить от тебя Министерство торговли.

Министерство торговли волновало Брайса. Превращение «Редмонд системз» в монстра экономики было ничем по сравнению с возможностями, которые давал этот высокий пост в кабинете. Уж там бы он навел международного шороху, заставляя глав государств, воротил бизнеса и военные силы по всему миру обращать внимание на бизнес и опыт США... и на Брайса Редмонда. Возможности предоставлялись огромные. Он бы вынудил всех дать Соединенным Штатам то, что им нужно для поддержания мирового господства.

— Нет ни малейшего шанса... — начал Крейтон.

— Ерунда, Крейтон. Я точно знаю, как важно для тебя то, о чем ты просишь. Если я сделаю это для тебя, ты должен назначить меня министром торговли. И не надо стонов и вздохов. Если Джон Кеннеди смог назначить своего брата Бобби министром юстиции, то уж ты, черт подери, можешь дать мне Министерство торговли. Я один из первых бизнесменов страны. Просто справься в журнале «Форбс». Если бы Билл Гейтс, Ли Якокка, Тед Тернер или Сэнди Вэйл из «Трэвелерс групп» захотели, ты бы быстро нашел возможность облизать им задницу. Я не менее подготовлен, чем они, может быть, даже больше, и ты, придурок, прекрасно знаешь это.

Наступила тишина. Крейтон был ошеломлен. Но Брайс был прав.

— Я подумаю над этим.

Брайс улыбнулся:

— Слишком поздно. Стоит мне открыть рот, и ты не просто проиграешь выборы. Ты будешь арестован за убийство. Не только я должен помнить о «кулаке Токугавы». Мы должны быть вместе. А это означает справедливую плату за оказанные услуги.

Ярость охватила Крейтона, а с ней и уважение, основанное на зависти. В конце концов, они оба были Редмондами. И теперь, когда он задумался над этим, выбор будущего министра торговли из своих людей начинал обретать смысл. Так же, как Брайс восставал против неработающих аристократов и набитых деньгами снобов, он с легкостью будет противостоять мировым лидерам, которые пытаются перехитрить, подкупить, взять силой и нагло украсть бизнес США. И в то же самое время брат смог бы применить свое нестандартное видение, которое сделало «Редмонд системз» столь поразительно успешной компанией, в Министерстве торговли. С Брайсом Соединенные Штаты представляли бы собой неистового и сильного конкурента, который ни перед чем не остановится, чтобы добиться преимуществ для своих компаний и торговцев. Проблем с сенатом по этому поводу будет не больше, чем с назначением Винса.

— Ты же не станешь просить чего-то меньшего, чем то, на что способен, так почему я должен так поступать? Деньги не являются властью до тех пор, пока ты не знаешь, как их использовать, — тихо сказал Брайс.

Среди характерных черт, приведших Крейтона к успеху, было точное знание момента, когда следует уступить. Он усмехнулся.

— Министерство торговли твое. — Радость журчала в его словах. — Ты отлично справишься с этой работой.

Брайс тоже засмеялся.

— Ты чертовски прав. — Затем он произнес слова, которые, как он знал, впрыснут ужас в сердце Крейтона, но он не чувствовал при этом угрызений совести: — Если я решу сделать то, что ты просишь.

— Что?! — заорал Крейтон.

— Не дурачь меня, Крейтон. Мы оба знаем, что суть дела заключается в том, помогу я тебе убить Джулию или нет. — Он сделал паузу. — Что бы там ни говорили о «кулаке Токугавы», я должен подумать над этим.

Он швырнул трубку.

Сэм Килайн бегом спустился вниз и осмотрел зал подземки еще раз, но никаких признаков Джулии Остриан и женщины, преследовавшей ее, не обнаружил. Он не нашел трупа Остриан и ощутил облегчение, которое было больше, чем если бы речь шла о совершенно постороннем человеке. Что-то в этой женщине поразило его в тот момент, когда они посмотрели друг на друга. Что-то похожее на... Нет, не на Ирини. Совсем нет.

Он поспешил к своему «Дуранго», который, хоть и стоял вне зоны для парковки, остался без штрафной квитанции, и поехал к дому на Парк-авеню, где жила Остриан.

Он сбавил скорость и припарковался. И что теперь? Полицейские машины выстроились перед зданием, их маячки вспыхивали алым светом в вечернем мраке. Небольшая кучка дрожащих случайных свидетелей наблюдала за происходящим в свете уличных фонарей. Появились репортеры, и, пока он выбирался из машины, чтобы поговорить с ними, телевизионные фургоны остановились, увеличивая скопление транспорта, запрудившего улицу.