— Кадры всегда нужно готовить. Хоть и война подходит к концу. А поступаете вы, хлопцы мои, правильно. Другого ответа, по совести говоря, я и не ожидал от вас… Летайте!

В резерве Главного Командования

После освобождения Севастополя полк временно "остался без работы".

— Приказано сдать самолёты другому нашему полку, — сообщил майор Кондратков командирам эскадрилий. — Сами поедем в Кировоград. Там на базе нашего полка и ещё двух полков легких бомбардировщиков будет формироваться новая штурмовая дивизия.

Погрузились мы в товарный состав и поехали к новому месту назначения. Миновали Джанкой, Сиваш, едем на Мелитополь.

Вблизи поезда на малой высоте пролетает группа самолётов ПО-2. Невольно наблюдаю за ними. А Женя Прохоров уже кричит:

— Смотри, косая полоса на киле!

Это опознавательный знак самолётов женского полка. Я уже знаю, что девчата после освобождения Крыма перелетают на 2-й Белорусский фронт. Где они будут садиться? Смотрю на карту. Впереди Мелитополь. Курс девушек явно туда.

Дело к вечеру. Похоже они сядут на местном аэродроме. А где он, далеко от станции? Сколько времени простоит наш эшелон? Ничего неизвестно…

Вот и Мелитополь.

Вместе с Жорой Пановым навели справку у военного коменданта. Аэродром оказался неподалеку от станции, минутах в тридцати ходьбы. Машинист сказал, что состав простоит часа три-четыре, пока будет смена паровозной бригады.

Наступали южные синие сумерки. Чистое, уставшее от воздушных боев и разрывов зенитных снарядов небо было усеяно крупными звездами. И обстановка совсем не боевая.

Аэродром разыскали быстро. Стоят действительно самолёты женского полка.

— А девчата где разместились? — спрашиваем у дежурной, курносой полной девушки.

— Вот здесь, — она указала на белые домики, разбросанные рядом с аэродромом.

Подошли к одному из домиков, постучали в крайнее окошко.

— Где четвертая эскадрилья?

— Рядом с нами, — ответила заспанная физиономия, высунувшись в окно. — А вам кого?

— Катю Рябову.

— Там она.

Заходим в соседний домик. Темно. Свечу фонариком. На кроватях отдыхают девушки. Вскакивает Катина подруга Руфа Гашева.

— Ай! — удивленно восклицает она и, узнав меня, будит Катю.

Все девушки повскакивали, конечно. Начались расспросы.

— Откуда взялись?

— С неба…

— Как узнали, что мы здесь?

— На то мы и разведчики…

— Небесные разведчики, — смеясь уточняет Жора, — штурмовики.

Для девушек наш приход был большой неожиданностью.

— Сейчас согреем чаю, — захлопотали они.

— Некогда, нам пора. В другой раз.

Рассказал Кате, куда перебазируемся. Попрощались мы с девчатами, двинулись в обратный путь.

Катя пошла проводить меня до эшелона. Вблизи нашего состава ветвистый тополь. Мы стоим под его кудрявой кроной. Листья грусно шепчутся. Когда нам удастся снова встретится?.

Два часа пролетели как одна минута. Бригада машинистов сменилась. Паровоз стоит под парами. Команда: "По вагонам!" Прощальный гудок…

Быстро вскакиваю в свой вагон.

Как тут? — Полный порядок, майор тебя не спрашивал. — смеется Женя Прохоров.

— Садись поужинай, — прозаически говорит Николай Есауленко. — Там в котелке каша. Ещё теплая.

Ехали до Кировограда всего лишь около суток. Эшелон наш летел, как на крыльях. Железнодорожники в освобожденных районах осваивались тогда уверенно и быстро.

Сразу после прибытия в Кировоград майор Кондратков собрал командный состав полка.

— Едем в Куйбышев за самолётами, — сообщил он.

Мне предстояло получить карты на весь маршрут изучить трассу предстоявшего перелета.

Все разошлись выполнять задание. Мы с майором Кондратковым остались вдвоем.

— Работы предстоит невпроворот, — сказал командир полка. — Самолёты перегнать своим ходом из Куйбышева, во-первых, и, во-вторых, это более сложная задача: обучить лётчиков двух других полков полётам на Илах. — Он на минуту сосредоточено задумался, а потом продолжил: — Проконтролируй лётный состав. Особо проверь, как пилоты умеют настраивать радиополукомпас.

— Есть, будет выполнено!

Возвратились мы в этот раз из Куйбышева очень быстро. Не успели даже толком побывать в городе. Все самолёты перегнали к месту нового назначения.

— Как самочувствие? — спрашивает майор Кондратков.

— Все в порядке, никаких происшествий.

— Хорошо. Теперь, пока затишье, перегоним самолёты для двух других полков дивизии и возьмемся за обучение летного состава.

— Может, пока передышка, можно домой слетать?

— Это идея. Пиши рапорт. Сегодня же передам командиру дивизии. Проси десять суток. Отпускаю. Порадуй стариков.

Пришел на квартиру, поделился с друзьями приятной новостью.

Женя Прохоров воскликнул:

— Я всегда говорил, майор человек широкой натуры!

— Ему бы дивизию, — сказал Николай Есауленко.

А тебя к нему замом по летной подготовке — смеется Женя. — Это можно, парировал Николай. — Но я не об этом. Майор о людях душой болеет. Вот я о чем.

— После Николая Антоновича он самый сильный командир полка. А летает как! — с восхищением сказал Женя. — А ты куда полетишь? — обратился он ко мне.

— К тяте, на Урал.

— Все правильно! — усмехнулся Женя. — Ты на Урал, а к Кате какой-нибудь Дон-Жуан пришвартуется тем временем. И порядок на флоте!

Николай процитировал строку Маяковского:

— Их и сегодня много ходит, — всяческих охотников до наших жен…

— Да ну вас, ребята…

Шутки шутками, а разбередили друзья душу.

За десять суток в два места не управишься. И решил лететь на 2-й Белорусский фронт, к Кате.

— Правильно, — поддержал мое решение Женя. — Николай Антонович поступил бы, по-моему, точно так же.

— Да и отец не обидится, — сказал Николай. — Сам когда-то небось тоже в женихах ходил…

Вылетели мы с Жорой Скрипкиным на Москву. Я — в отпуск, он — в командировку.

— Когда самолёт на Могилев? — спрашиваем у дежурного по аэродрому.

— Не будет сутки самолёта в Могилев. Летите в Гомель, а там рукой подать. Доберетесь как-нибудь.

Сели мы в самолёт, следовавший по маршруту Гомель- Бобруйск. А когда приземлились в Гомеле, то поняли, что совершили ошибку. Оказывается, в Могилев самолёта нет. Между фронтами самолёты летают редко.