Великий день — знаем друзей и врагов. Н.К. светит всем, и благо тем, кто получает от него.

О Хорше и его отношении к делам. — О Гурджиеве

Утром видела Н.К. мельком, завтракали вместе, он развил план, чтобы мы имели свой пресс-центр New Syndicate и высылали паблисити не из Школы, а оттуда, адрес: контора Луиса, что в деловой части города. И «Белуха» должна иметь в будущем тот же адрес, начаться она должна через два года, то есть собрать капитал — постоянный, пока без адреса, просто Beluha Corporation.

Днем говорила с Н.К. Он огорчен отношением Логвана к Тарухану. Опять говорил о мелочности мыслей, что нельзя заниматься такой гимнастикой — от крупного к мелкому. Подошел Логван — он повторил [это] при нем. Логван слушал, а потом заявил, что Америка будет удовлетворена, когда будет Американский музей, а пока удовлетворены русские — ибо американцы чувствуют национально. Н.К. сказал: «Худшие из людей думают подобным образом». Сказать такое, когда Музей — дар Америке!!!

Затем Логван вскользь заявил, что просит Н.К. дать ему письмо, в котором тот благодарит Логвана за отсрочку ему долга на 10 лет! То есть что Н.К. должен ему какую-то сумму! Сразу Н.К. и я почувствовали в этом скрытую опасность. Также Н.К. говорил о том, что именно теперь [настал] момент показать дружбу России, через год будет поздно, ибо тогда ее признают все.

Днем Н.К. посетили Льюиссон с музыкальным критиком Times (он милый человек, но она ругала Америку, видно, дела у ней плохи) и Зиманд. Вечером Н.К. и Светик ужинали у нас — много хохотали. Н.К. и Светик рассказывали, что Логвану опасно говорить об искусстве, в особенности при художниках, а Порума в Чикаго при Светике сказала одному художнику, который говорил, что он в минуты отдыха играет на рояле и импровизирует, что профессор Р[ерих] против этого и в наше время надо все силы отдать работе. Таких казусов во время поездки было немало. Мы рассказали Н.К. забавные случаи из прошлого, когда Логв[ан] и Пор[ума] нас учили искусству. Они [Н.К. и С.Н.] хохотали до слез. Много говорили по поводу подписания письма, предложенного Логваном, мы все против этого. Н.К. этим озабочен, ибо его имя может быть запятнано. Ведь Логван теперь с кем-то судится, у него требуют книги для проверки, и он хочет доказать, что одолжил Н.К. большую сумму и тот может уплатить лишь через Шлет. Или же он хочет иметь такое письмо для уплаты налогов. Мы все против этого, ибо предыдущие видения говорили об осторожности с подписыванием бумаг. Н.К. перед отъездом из Америки в прошлом [году] дал Логвану кучу векселей на деньги, которые

Н.К. якобы ему должен, и тут же Логван выдал ему письмо, что он ему ничего не должен. Какая-то фиктивность.

Потом мы втроем стали за стол [во время сеанса], Н.К. сидел рядом, и М.М. очень сильно подтвердил, что нужна бдительность, чтобы не запятнать и оберегать имя Рериха. Н.К. советовал тогда устроить все так, как если бы «Корона Мунди» была должна Логвану деньги, которые он выдал на 10 лет для покупки картин для Музея и для других нужд. Завтра Авирах осторожно поговорит об этом с Логваном. Во время Беседы Светик работал, потом все пили чай.

Много радости быть с Н.К. Какой юмор! Рассказывал о Келлоге, как он решил, что его сестра, член обществарозенкрейцеров, «наверху» будет давать совет, какие духовные книги читать, а Келлог «внизу» будет их продавать. Говорили о Нийле — он большой химик, ученый, но недоверчив — спрашивал о доказательствах [существования] Учителя после прочтения ему Указа! Н.К. читал нам чудное письмо Е.И. В нем Послание: «Рады Авираху». Долго и радостно беседовали, разошлись в 12 часов. Неповторимые вечера! Никогда не забуду их!

Деловые вопросы

Сегодня в 12 ч. Н.К. вернулся от Бородина, который дал ему много нужных советов, какие письма приготовить и кого увидеть в Париже и Берлине. Сказал, что Гувер интересуется Алтаем. Ввиду чрезвычайной важности всего, в связи с визитами [к] нужным людям в Европе, Н.К. решил, что Авирах должен поехать с ним в Париж и Берлин, чтобы лично привезти сюда сведения и все планы. Так что 10 декабря они едут вместе. Для нас всех [это] поразительная новость, и мы все рады этому. Конечно, 10 января Нуця будет обратно. Все взволнованы, ибо чувствуем начало больших событий.

Днем было собрание, читали и одобрили бюджеты на 1925 и 1926 годы, затем обсуждали монографию — Himalayas, на которую теперь решили объявить подписку. Затем адвокат принес бумаги «Белухи» для подписи, а также завещание Нуци, уже готовое. И я делаю завещание.

Утром говорила с Модрой» о вчерашней беседе. Она, оказывается, была уверена, что Н.К. должен деньги Логвану. Он ей сказал, что картины Музея даны [в дар], а временная выставка на известных условиях приобретается Музеем. Она этого раньше не знала и была поражена. Я говорила об этом с Н.К. Он решил четко прояснить всем этот вопрос.

Вечером был первый концерт этого года — играли Блейк, Феррентино и Клейнерт — чудесно. Много народу пришло, Порумы вечером не было — приходила днем, еще простужена. После концерта с Беннеттами пили чай — Н.К. бросил им идею о Сибири. Когда придет пора, они заинтересуются и будут иметь дело с «Белухой». Разошлись поздно — большой день.

О поездке Н.К. Рериха в Лех. — Другие вопросы

Вечером у нас была Беседа. Опять Указания на охрану Имени. Мы чувствуем, что у Хоршей что-то неладно, и Н.К. это чувствует. Не все Послание им перевели. Пошли к ним позже, читали письмо Е.И., потом Учение. Разошлись рано, у всех радостное чувство. Н.К. шутил, со всеми тепло и любовно говорил. Но есть состояние какой-то напряженности со стороны Хоршей.

Н.К. сказал, что если нас будут спрашивать, почему он поехал именно в Лех, то ответить, что имеются факты о пребывании там Христа, и ему через «Корона Мунди» кем-то поручено написать на эту тему 50 картин по 10 000 каждая, и благодаря этому заказу он должен был поехать именно туда.

Н.К. просил, чтобы мы раздавали по библиотекам и частным лицам Книгу Учителя, но оставили для себя 200 копий. О Хрестоматии Учителя: в нее войдут «Легенда [о Камне]», притчи о Будде и Христе, личные материалы, и [надо] держать материал собранным. Может быть, через два года будут Указания.

Деловые встречи Н.К. Рериха

Н.К. поехал утром с Франсис к Бринтону, говорил с менеджером издательского отдела, добился того, что [они] решили взять все наши английские книги для продажи на комиссию. Они отнеслись с большим уважением, жаловались на Когана, который до сих пор не присылает монографию и очень серьезно заинтересовался монографией Himalayas, хотят собирать подписку, завтра приедут переговорить.

Н.К. не позволяет, говоря о себе, упоминать в печати [слова] «мистический» или «театральный» художник. Н.К. продиктовал письмо-статью для журнала Келлога.