– К чему ты клонишь? Я заинтригован, – сказал Шарлемань.

– К тому, Шей, что я не то же самое, что партия китайского шелка. Как долго ты намерен еще меня обхаживать?

Дрожь пробежала по его телу после таких слов, он понял, что близок к желанной цели, и привлек ее к себе, чтобы ответить ей поцелуем. Ее податливые теплые губы разомкнулись, а язычок проник ему в рот. От нее пахло корицей, и этот пьянящий аромат заставил Шарлеманя крепче сжать ее в объятиях.

Он пытался сдержать рвущиеся наружу чувства, но это было нелегко. Оставаться же на протяжении всей их помолвки в неведении о ее женских достоинствах он не мог. К тому же никаких условий относительно воздержания не было обговорено. А после того как она призналась, что целовалась и до него с другими мужчинами, он уже не усматривал особых причин для воздержания от соития с ней.

Первым его желанием, возникшим после ее признания в своих прошлых грехах, было потребовать, чтобы она назвала имена мужчин, с которыми целовалась. Он был готов найти их всех до одного и хорошенько поколотить. Его не расхолаживало даже то обстоятельство, что они, вероятно, проживали в далекой Индии.

– Завтра Уэкстоны дают бал-маскарад, – сказал он, прервав долгий поцелуй. – У нас в семье принято ужинать, прежде чем отправиться туда. Почему бы твоим родным к нам не присоединиться?

– Нас не приглашали на этот бал, – сказала Сарала, шумно дыша и завораживая Шарлеманя своим вздымающимся бюстом. Ее взгляд был устремлен в его рот.

– Считай, что я это сделал. Завтра утром я отправлю письмо твоему отцу с приглашением.

– Но в чем же я туда пойду? И ты не ответил на мой вопрос, – сказала Сарала, облизнув губки.

Шарлемань широко улыбнулся и встал. Поднялась со стога сена и Сарала. Дай он ей более обстоятельный ответ, они были бы уже нагими. Он медленно повел ее к дому по дорожке, до самой каменной скамейки, на которой поджидал ее под окнами библиотеки. Укрывшись за кустами, он произнес:

– Надеюсь, ты придумаешь что-нибудь относительно маскарадного костюма. Что же касается твоего вопроса, то я уже на него частично ответил, но готов добавить, что в данном случае сравнение наших отношений с торгом неуместно. Я не торгуюсь с тобой, Сарала, я тебя соблазняю.

Издав томный вздох, она его поцеловала.

Сладость ее губ мгновенно вскружила ему голову и заставила его забыть и о своих обязательствах перед семьей, и об угрозе международного скандала. Утратив самообладание, Шарлемань сжал ее в объятиях и целовал до тех пор, пока не поборол желание повалить ее на землю и решительным мужским поступком доказать ей, что они созданы друг Для друга. Если такая мысль могла родиться только в голове безумца, то он предпочел бы им остаться и не желал обращаться к лекарю.

– Тебе лучше уйти, – придя в себя, сказал он. Сарала стряхнула с себя паутину наваждения и сказала:

– Да, ты прав, Шей. Хорошо, что ты мне все объяснил, это очень мило с твоей стороны. – Она погладила его ладонью по щеке. – Ты так внимателен и добр ко мне.

– Я стараюсь быть еще и разумным, – добавил он и, поцеловав ее в шею, разжал объятия, чтобы бесшумно и быстро раствориться в зелени сада. Он старался не оглядываться, чтобы не натворить новых глупостей или же не начать декламировать строки из «Ромео и Джульетты» о сладостной печали расставания. Ему нужно было поторапливаться.

Чем ближе подъезжал он к своему дому, тем лучше и отчетливее воспринимал окружающий мир. Окончательно же он отрезвел, когда вошел в прихожую и увидел там Себастьяна, уже надевающего перчатки.

– Где тебя черти носят? – раздраженно спросил герцог.

– Я был у Саралы. А в чем дело? Что-нибудь случилось?

– А ты сам-то не догадываешься? – Мельбурн хмыкнул. – Так, произошло маленькое недоразумение: китайцы намерены увезти моего брата в Китай и посадить там в темницу. В остальном же все в порядке. – Герцог резанул Шея ледяным взглядом.

Мельбурн все еще держался с непутевым братом холодно и отстраненно. Застав случайно его в библиотеке в доме Элеоноры с Саралой, он пришел в ярость и с тех пор не мог успокоиться. Так продолжаться больше не могло, братьям нужно было объясниться и найти взаимопонимание, но в данный момент Шею предстояло несколько других срочных дел.

– Куда ты направляешься? – спросил он у герцога.

– В Карлтон-Хаус. Нужно обсудить с нашими адвокатами вопрос о возможных осложнениях с этой партией китайского шелка. Пусть подумают над тем, как возместить китайцам ущерб. Ты не желаешь составить мне компанию? Или у тебя есть какие-то другие, более важные планы?

– Нет, я хочу присутствовать на встрече с нашими юристами, – поспешно ответил Шей и забрал у дворецкого Стэнтона свою шляпу.

С площадки второго этажа его окликнула племянница:

– Дядя Шей!

– Привет, Пенелопа! – подняв голову, воскликнул он. Девочка приподнялась на цыпочках и звонко сказала, встряхнув темными вьющимися волосами:

– До меня дошли слухи, что вы собираетесь жениться.

– Да, так оно и есть, – ответил Шей.

– А почему вы мне сами ничего об этом не сказали?

– Приношу тебе извинения, Пенелопа, просто последние дни выдались очень суматошными.

– Пусть так, но вы даже не представили мне свою невесту.

Видя, что Себастьян уже нетерпеливо переминается с ноги на ногу, Шей вымучил улыбку и ответил.

– Завтра вечером она с родителями приедет к нам на ужин, а потом мы все вместе отправимся на бал-маскарад. Так что вы с ней обязательно познакомитесь. Наберись терпения радость моя! А пока прошу меня простить, я тороплюсь.

– Хорошо, дядя Шей. Но только обязательно поговори те со мной, когда вернетесь. У меня есть к вам несколько вопросов.

– Непременно, Пенелопа!

Помахав племяннице рукой, он вышел из дома и сел в экипаж. Спустя мгновение к нему присоединился Себастьян:

_ Это ты сказал девочке? – спросил у герцога Шей когда карета тронулась. – Ведь это от тебя она узнала о помолвке?

Пожав плечами, Мельбурн уставился в окно. Помолчав он произнес:

– Она спросила, что за шум случился в доме. Я сказал, что мы обсуждали твою помолвку. А почему ты спрашиваешь? Что в этом особенного?

– Потому что мне бы не хотелось, чтобы моя племянница презирала Саралу или недолюбливала ее, когда она поселится в нашем доме. Ребенок чувствует настроение своего отца.

– Не волнуйся, Шей, я не посвящал ее в подробности и не выказывал своего недовольства, – ответил герцог с усмешкой.

Шарлемань предпочел бы не выяснять отношений с братом, однако демонстрировать свою слабость он тоже не собирался. Подавшись вперед, он произнес:

– А чем, собственно говоря, вызвано твое недовольство? Семьей Саралы или же моим намерением жениться?