Жертвой первого сюрприза не посчастливилось стать Сквозняку. Рванув в очередную блиц-разведку, он возвратился не как обычно, а буквально выпал из ниоткуда, смачно хлюпнувшись спиной на раскисший газон. Вдобавок ко всему и сам старлей был насквозь мокрый… Вернее, каждый из нас уже давно промок, поскольку остаться сухим в этой части Дубая можно было, лишь сидя под крышей. Но Сквозняк являл собой особый случай. Вода стекала с него потоками – так, будто его схватили за шиворот, окунули с головой в бассейн или море, а затем выдернули и швырнули обратно к нам. Старлей притащил на себе оттуда, где он побывал, столько воды, что ее, наверное, можно было отжимать с него ведрами. Вода также попала ему в рот и дыхательное горло и первое, что он сделал, когда вернулся, это начал яростно плеваться и откашливаться.

– Хренов… бичехвост! – не сказал, а, скорее, выкашлял из себя Сквозняк, когда Зельма принялась стучать ему по спине, после чего он смог-таки заговорить: – Вы не поверите, но он… действительно умеет летать!

– О чем это ты толкуешь? – не понял я.

– Зверь уже там. – Старлей наконец-то унял кашель и указал на эстакаду надземки. – Сейчас как раз пересекает пролив и движется в сторону отеля «Атлантис». Будь этот мост таким же широким, как тот автомобильный, я остался бы на нем, как в прошлый раз. Но он, сами видите, какой узкий.

– И пакали выбросили тебя прямо в воздух? – удивился Крупье.

– Метрах в двух от края моста. А высота его в том месте никак не меньше шести или семи метров.

– И хорошо, что внизу оказалась вода, а не камни или бетон, – добавил я. – Не нравится мне все это. Пора прекращать наши игры с телепортацией. Однако, похоже, бичехвост тоже научился кое-каким трюкам со своим пакалем. Что еще, как не он, могло одарить эту тварь такой прыгучестью?

– О, а у меня идея! – оживился Бледный и обратился к Сквозняку: – А ну-ка попробуй взять в рот один из артефактов и подпрыгни!

– Сам попробуй! – огрызнулся тот и бросил майору желтый пакаль. – Давай-давай, а мы поглядим, как высоко у тебя это получится.

Бледный поймал табличку, но совать ее в рот не стал, а, подбросив ее в руке, лишь сокрушенно посмотрел на старлея и погрозил ему пальцем.

– Неподчинение приказам старшего по званию, – начал было майор, – а особенно в боевой обстановке…

– … Карается по всей строгости устава лишь там, где он имеет законную силу, – перебил я его. – То есть не в нашей бандитской шайке. Ладно, хватит валять дурака. Хочешь прыгнуть выше головы с пакалем в зубах, первым дело подумай о том, как будешь приземляться. А также спроси, у всех ли есть желание тащить тебя отсюда на закорках, если ты переломаешь себе ноги.

– Не припомню, чтобы Сквозняк хоть раз спрашивал нас об этом, прежде чем лезть на очередную стену, – незлобиво проворчал Бледный, после чего вернул пакаль Сквозняку и заметил: – Однако признай, что мысль была гениальная и сам бы ты до нее вряд ли когда допер.

Насколько в действительности гениальной была эта мысль, мы так и не проверили. Но разгадка попадания бичехвоста на недосягаемую для него высоту оказалась довольно банальной. Хотя поначалу кое-какое чудо обнаружилось и в ней, да только и оно в конце концов было развенчано.

Никто не заключил тогда с Крупье пари, а иначе он бы выиграл. Тоннель в самом деле оказался полностью затоплен. Вода плескалась уже на въезде в него, как бы давая понять, что глубже соваться не стоит, поскольку там она и вовсе достигает потолка. Впрочем, судя по траектории следов, гигантофаг к тоннелю даже не приближался, а пошагал дальше, на берег.

Зная, что на берегу его уже нет, мы двинули по следу гораздо увереннее, чем если бы нам пришлось идти туда наугад. И почти сразу же получили предупреждение, что ослаблять бдительность еще рановато.

Сразу за въездом в тоннель на размокшем побережье обнаружилась колея, оставленная широкими резиновыми гусеницами. А спустя еще несколько минут мы увидели сам танк. И не только его, но и последствия того, что натворило его орудие. В итоге Гробик, так же как Крупье, тоже угадал со своим прогнозом: мы и впрямь не прошли мимо развалин, оставленных здесь неизвестными танкистами.

Танк являлся типичным для здешних краев, современным «Аль Халидом». Разве только мы почему-то не обнаружили у него на башне 12,7-миллиметровый пулемет, и это было немного странно. Все до единого виденные нами на подъезде к Дубаю и в нем «Аль Халиды» были в обязательном порядке оснащены крупнокалиберными пулеметами – военные пресекали повальное мародерство без лишних сантиментов… Ну да хрен с ним, с пулеметом, куда бы он ни подевался – его очереди мы и раньше не слышали. А вот грохота орудия успели наслушаться и теперь взирали из-за кустов на разрушительные плоды той стрельбы. Они объясняли многое, но не все, хотя для предварительного анализа обстановки нам хватило и этой информации.

Танковая пушка была все еще нацелена туда, куда не так давно она посылала снаряды: на магистраль надземки. А точнее, на брешь, которую они в ней пробили. Почти у самого берега эстакада была взорвана и обвалена, но лишь на первый взгляд эти разрушения выглядели хаотическими. Если же присмотреться к ним глазами специалиста-подрывника, открывалась совершенно иная картина – тут имела место хорошо рассчитанная, точечная работа. И результат ее оказался именно таким, к какому стремились танкисты.

Перво-наперво они раздолбили одну из прибрежных опор эстакады. После чего магистраль заметно провисла, но не рухнула – все-таки ее строили с большим запасом прочности. Подрывники же на этом не остановились и переключились на следующую опору, что стояла у самой кромки воды.

Вторую цель взялись обстреливать аккуратней, поскольку ее полное обрушение уже не планировалось. На сей раз стрелок-наводчик «Аль Халида» метил в основание опоры, мало-помалу поддалбливая его. Упасть она не могла, поскольку ее верхушка была прикреплена к магистрали. И когда колонна, будучи отбитой от постамента, повисла на ней огромным грузом, его вес потянул вниз и эстакаду. На данном участке она уже была лишена одной опоры, а лишившись второй, да еще при дополнительном отягощении, прогнулась еще больше и в итоге переломилась.

Удар, с которым упала на землю лопнувшая середина этого магистрального участка, мы тогда и расслышали. Однако его края не оторвались – этому воспрепятствовала крепкая арматура, – а остались лежать на соседних опорах и могли упасть лишь в том случае, если упадут и они. Но танкистам дальнейшие разрушения были не нужны. Израсходовав полтора десятка снарядов, они, похоже, добились своего – соорудили альтернативный подъем на эстакаду. А она стала, в свою очередь, альтернативной – и единственной после затопления тоннеля, – дорогой к отелю «Атлантис». Или, вернее, всего лишь пешеходным мостом. Из-за ее узости подняться наверх и проехать по ней можно было разве что на велосипеде или мотороллере.

С нашей позиции был виден лишь «Аль Халид» и упавший одним краем на землю сломанный фрагмент эстакады. Что творилось на самой эстакаде, различить было уже нельзя. Но если танкисты и впрямь разломали ее с целью перебраться через пролив и помародерствовать на окраинном острове Пальмы Джумейра, они должны были убраться туда еще до появления бичехвоста. Об этом косвенно свидетельствовал и брошенный ими танк, люки которого были задраены, а двигатель заглушен.