Анита сначала не поняла своих подруг, а потом когда до неё дошло, что они подумали, девушка начала хохотать. В этот момент к ним в сопровождении испуганной девицы подошёл хозяин этого заведения. Им оказался уже знакомый Аните Текилья.

– Вот она! Она хотела меня зарезать! – указала девица своему хозяину на хохочущую Аниту, тот недоумённо уставился на девушку. Валинья внимательно посмотрела на девицу, даже попробовала пощупать то место, где у неё печень. Потом разочарованно сообщила продолжающей хохотать Аните:

– Она не вырезала!

Затем увидев, что Анита, готовая от смеха сползти под стол, не в состоянии что-либо сказать, решила переговоры с хозяином взять на себя. Стараясь правильно выговаривать слова, ученица знахарки очень серьёзно сказала:

– Анита приказала ей вырезать себе печень и принести нам, а она этого не сделала! Почему?

Девица оглушительно завизжала и спряталась за Текилью. Гулана, которую эти визги и то, что она не понимает, о чём идёт речь, очень раздражали, вытащила один из своих ножей, с силой воткнула в стол. И хмуро посмотрев на хозяина и перепуганную девицу, заявила:

– Есть хочу! Так хочу, что съем что угодно!

– Она сказала, что очень кушать хочет, так хочет, что съест кого угодно, – услужливо перевела Валинья, её перевод был не совсем точен, но девушке это можно было простить, она только начала изучать язык и такие тонкости, как-то: кто и что – ещё путала. Девица завизжала и с криком «Они не только хотят съесть мою печень, они меня целиком хотят съесть!» попыталась убежать, но ей это не позволили плотно обступившие стол люди. Анита уже не могла смеяться, она только икала и утирала слёзы. А Валинья, не понимая, чем вызван такой интерес окружающих, на всякий случай решила пояснить – печень нельзя есть сырой, там могут быть паразиты, её надо сварить. Так она хотела сказать, но опять же недостаток словарного запаса и неправильное построение фразы сыграло с девушкой очередную шутку. Валинья кивнула и, глядя на девицу, серьёзно сказала:

– Её надо сварить, печень паразитов нельзя есть сырой!

Девица снова завизжала и упала в обморок. На пол не упала – её подхватили зрители происходящего. Но это визг окончательно вывел из себя Гулану – и так всё болит после езды на этой лошади, кушать хочется, а тут ещё и какие-то дуры визжат! Девушка выдернула нож из стола и, глядя на Текилью, ткнув в него пальцем, угрюмо произнесла:

– Я есть хочу! Если эта дура, что должна была еду принести, в обморок упала, то пускай он принесёт!

Валинья посчитала, что фраза для неё слишком сложная, поэтому она её сократила, постаравшись оставить смысл:

– Если эту дура не можно… – споткнулась девушка на произношении и решительно закончила, указав на Текилью: – Пускай его принесут!

Владелец трактира побледнел, он надеялся, что остальные посетители его защитят от этих дикарок, ведь Текилья знал, что эти, приплывшие с Харасином, девушки из степей, которые за джунглями, а как известно, там живут дикари. Правда, никто не рассказывал, что они там едят людей, но кто их знает? Может, и едят, пока приезжие торговцы не видят. А эти дикарки видно изголодались, а возможно, просто полакомиться собрались, уж очень они недвусмысленно намекают на то, что, вернее, кого они хотят употребить на ужин. У Аниты, которая всё прекрасно понимала, текли слёзы от смеха. Один из пожилых зрителей, видно, знатный или очень уважаемый, потому что, когда он заговорил, остальные замолчали.

– Я бы хотел знать, откуда эти странные девицы взялись и что они хотят! – В голосе сказавшего чувствовалась властность, Текилья почтительно поклонился:

– Это дикарки из степей, они приплыли вместе с одним из торговцев, эта…

Текилья указал пальцем на Аниту, собираясь рассказать то, что узнал от Харасина. Девушка перестала смеяться и, прищурив глаза, оборвала владельца таверны:

– Не люблю, когда в меня тыкают пальцами и говорят про меня эта, если ты ещё раз так сделаешь, Гулана отрежет тебе палец, понял?

– Эритэ, не проясните ли мне сложившуюся ситуацию, – обратился к Аните седовласый.

– Охотно, эрт, – кивнула как равному Анита, кланяться, как это сделал Текилья, она не собиралась. А попросивший объяснить чуть приподнял бровь, с одной стороны, Анита вроде как проявила уважение, согласившись всё разъяснить, с другой – показала, что не считает собеседника значимее себя. А девушка, чуть усмехнувшись, показала седовласому на лавку около себя, приглашая сесть. Пришедшая в себя девица, а может просто притворявшаяся, что упала в обморок, визгливым голосом заявила:

– Она сначала спросила – как меня звать, а потом сказала, что вырежет печень!

– Спросила, как тебя звать, если мы захотим заказать что-то ещё, а не твое имя. Не подзывать же мне тебя – эй ты, дура! Хотя, я могу и так.

Слова Аниты вызвали улыбки у окружающих, а девушка, глянув на Текилью, скривившись, спросила:

– Может ты заказ примешь, раз твои служанки не в состоянии это сделать, тебе вырезать печень грозить я не стану…

– А что? – перебил девушку приободрившийся владелец таверны, видно решивший, что девушка начнёт извиняться.

– Голову отрежу, – небрежно ответила Анита и предупредила: – Отрежу, если перебивать меня будешь!

Текилья перевёл взгляд на усмехающегося седовласого, которому нравилась эта дикарка, её решительность – то, как она ставила на место трактирщика, а Анита тем временем сделала заказ. Тут даже седовласый удивился, если из еды девушка заказала рагу, приказав положить туда побольше мяса, то вместо полагающейся к такой еде выпивки, она потребовала молока, себе и подругам. Текилья и его подавальщица с видимым облегчением удалились, а седовласый вопросительно посмотрел на Аниту, та сказала:

– Вообще-то, мы сюда зашли посидеть, отдохнуть, ну и покушать. А печень я этой дуре пообещала вырезать, потому что мне не понравилось, как она на меня посмотрела. Ну и чтоб шевелилась быстрее. А то, что вы слышали, это просто недоразумение, правда, весьма забавное. Моя подруга ещё не достаточно владеет вашим языком, чтоб правильно сформулировать свои мысли.

– Но формулировала она их, хоть и неумело, но очень решительно, – усмехнулся седовласый, сделав паузу, он посмотрел на Аниту, словно ожидая, что она что-то скажет, но девушка молчала. Тогда пожилой мужчина сам предложил: – А не назовёт ли эритэ своё имя? Я вижу по вашим манерам и действиям, что вы знатны, но совершено не помню вас, а я знаю всех баронов и их детей.

– Я думаю, что если я попрошу назвать вас ваше имя, то вы это сделаете, но… – улыбнулась девушка, – ведь в качестве ответной любезности, мне пришлось бы не только