Это навело меня на мысль о ловушке. Ее надо устроить на кладбище. Я была как-то с Павлом на могиле его деда и обратила внимание, что там совсем рядом самая старая часть кладбища. Много заброшенных могил, но место не запущенное — то ли делали раньше на совесть все, особенно памятники и склепы, то ли какой-никакой уход все же за этой частью кладбища и теперь есть.

Вадим прав, нужно устроить ловушку, чтобы понять наконец, кто же такой этот самый шантажист и убийца Павла. Его не очень логичные поступки меня начинали нервировать. Кладбище — самое удобное место для такой ловушки.

Выдалась свободная минутка, и я позвонила Вадиму.

— Слушай, вечером я пойду ночевать в свою квартиру.

— С чего это? — не очень вежливо поинтересовался он. — Разве я тебе мешаю? Что вчера разбудил — извини, больше не повторится. И вообще, ты меня не так поняла.

— Я совершенно правильно тебе поняла! — окончательно вскипела я. — И ты не думай, пожалуйста, будто я подозреваю, что ты хотел покуситься на мою добродетель.

Я сама утомилась от такой длинной и запутанной фразы, Вадим же угрюмо молчал.

— Я и не думаю, — наконец буркнул он.

— Нет, думаешь, и вообще ты слишком много думаешь! Нужно действовать!

Я бросила трубку и начала действовать, то есть сорвалась с места и устремилась в свою собственную квартиру. Блокнот Павла я на всякий случай оставила у Вадима, надеясь на то, что если шантажист решит укокошить и меня, то не станет наступать дважды на одни и те же грабли, а убедится сначала, что записная книжка действительно в моей квартире. Если же он ее не найдет, а это, естественно, так и будет, то я начну торговаться, и тогда Вадим придет мне на помощь.

Возле моего дома все было по-старому, старухи все так же сидели на скамейке, и музыка неслась из окон. Я поздоровалась с бабушками и даже удостоилась ответного приветствия, чего не случалось раньше. Я удивилась, но потом решила, что все пережитое за последнее время наложило на мое лицо печать серьезности и ответственности, поэтому бабули прониклись ко мне если не уважением, то добрыми чувствами.

Дома по-прежнему царил кавардак, к которому прибавился еще и толстый слой пыли на мебели. Чтобы не расслабляться, я принялась за уборку. Я рассчитывала, что шантажист непременно позвонит. Вот она я — сама пришла в квартиру, так что милости просим, запугивайте на здоровье! Но он что-то медлил.

Когда я уже полностью привела квартиру в порядок, сменила постельное белье и даже выбила подушки на балконе, я спохватилась, что не выбрала одежду к завтрашнему печальному событию. Как-никак я буду на виду, должна выглядеть соответственно. После долгих поисков я обнаружила в шкафу темно-серое, почти черное платье, которое не носила уже лет пять. Платье было куплено в те времена, когда я еще училась и жила случайными заработками. Странно, тогда мне казалось, что смотрелось оно вполне прилично, теперь же, примерив платье, я выглядела в зеркале уныло. Что ж, очень подходяще для роли безутешной вдовицы, хоть и соломенной. Я отыскала даже черную газовую косыночку, чтобы повязать ее на голову и полностью войти в образ.

И в это время раздался звонок в дверь. В ту же секунду меня прошиб холодный пот, и я горько пожалела о том, что не осталась у Вадима. На цыпочках я подкралась к двери, прихватив на всякий случай утюг, которым гладила платье к завтрашним похоронам. Хоть он и не чугунный, а электрический, но достаточно тяжелый, можно оглушить мерзавца, да еще и ожог он получит!

Я с ужасом ждала поворота ключа в замке, но вместо этого снова раздался звонок.

— Кто там? — спросила я, потеряв терпение.

— Я, — ответили из-за двери.

— Кто — я? Говори толком!

— Я это, Вадим...

Тут только я сообразила поглядеть в глазок. Действительно, там стоял Вадим с большим пакетом в руках.

— Здрасьте! — весьма неприветливо сказала я, открывая дверь. — Давно не виделись. И позволь спросить, зачем ты пришел?

— Вот, еды принес. Ты ведь небось про еду забыла? — он протянул мне пакет.

Точно, я совершенно забыла купить хоть что-то на ужин и на завтрак.

— Ну заходи, только напугал ты меня до смерти.

— Я не хотел...

— Верю, тогда давай ужинать. Но если этот паразит не позвонит, я не знаю, что с ним сделаю!

— Ты его сначала поймай, — посмеивался Вадим.

Вообще он был какой-то не такой, как обычно, задумчивый и тихий. Мы поужинали, болтая о пустяках, и наконец, когда уже потеряли всякую надежду, этот тип позвонил.

— Что, соскучилась по мне? — раздался в трубке знакомый противный голос, явно измененный.

— Ой, что-то тебя очень долго не было слышно! — Я ему почти обрадовалась.

— Думаешь, погуляешь где-то несколько дней, я и отстану? Не тут-то было! — злорадно продолжал он. — Так просто ты от меня не отделаешься! Помни, у меня есть на тебя управа, да еще какая, ты же своими глазами видела фотографии.

— Слушай, все это я уже слышала! — прервала его я. — В общем, так — тебе нужен Пашин блокнот, я его тебе, так и быть, отдам, мне-то он совершенно без надобности. Павла завтра хоронят, меня больше ничто с ним не связывает. Отдам я тебе эту чертову записную книжку, но только завтра прямо на кладбище.

— Еще чего захотела — у всех на виду! — буркнул он.

Мне понравилось, что тон его стал менее агрессивным. Это правильно, что я перехватила инициативу.

— Не у всех на виду, а положу заранее там в одно место. Пока все будут Павла хоронить, можешь пойти и взять. У тебя фотографии мертвого Павла и пленку не прошу — все равно не отдашь. Но думаю, ты и сам не станешь эти фотки в милицию посылать — а вдруг да они с перепугу что-нибудь накопают? Я ведь тоже молчать не стану, мне терять нечего. Так что давай разойдемся красиво!

— Там посмотрим! — пообещал голос.

— Ну, смотри, смотри... А пока запоминай, как то место найти, где книжка будет лежать. Значит, от той могилы, где Павла хоронить будут, выберешься на главную дорожку, пройдешь по ней до ручья, перейдешь мостик, потом еще метров сто, пока справа не увидишь склеп на возвышении. На нем написано: «Купец первой гильдии Ферапонт Выпендрютый». Надпись старая, но разобрать можно.

— Ты... это, смотри, — тон был почти растерянный, — если пургу мне гонишь, мало не покажется...

— Как угодно, — сухо сказала я, — не хочешь — не бери. Да не вздумай ночью на кладбище переться — книжки там нет, я ее завтра положу, перед похоронами. И сюда не приходи, тут ее тоже нету. Так что прощай, век бы тебя не видеть и не слышать, — не дожидаясь ответа, я бросила трубку и отключила телефон.

— Ловко ты с ним! — похвалил Вадим. — Кажется, совсем перестала бояться.

— Это потому что ты со мной, — честно ответила я. — Ну что, время позднее, все дела на сегодня, я так понимаю, закончились, давай ложиться?