на стене экран. Сел на стул, надел обруч.

— Слушайте вводные. Эту акцию запланировали объедения двух империй, но Восточная уже принесла извинения и отреклась от всего. Направлено было специально на Ушаковых, чтобы ослабить, а то и вовсе уничтожить самый сильный и влиятельный клан Российской империи. Описывать события нужно только с точки зрения Егора Ушакова. Меня там вообще не было. Это понятно? — Михалыч серьезно кивнул. — Начало боя, и сам бой я не покажу, там многое из системы защиты Ушаковых видно будет, а это недопустимо. Знайте только, что именно этот дом не был подключен к защите, он не охранялся Егором.

— Мы напишем, что Егор Александрович не успел внести дом в общую систему, поэтому эти сволочи и решили напасть. — Сказал Михалыч. Я посмотрел на него уважительно. Какой молодец, просто на лету всё ловит.

— Да, это будет оптимальным вариантом. — Я кивнул и начал призывать дар. — Битва почти закончилась, и мы идём с Егором к дому. — Предупредил я, проваливаясь в воспоминания.

Снова переживать то, что произошло, было сложно. Но я старательно акцентировал внимание на Егоре. Взрыв, и я долго не мог подняться, переживая лёгкую контузию. Вот Егор вскакивает на ноги и бежит к горящему дому, уже зная, что там не выжили «даже грибки и тараканы». Вот я заваливаю его на землю, не давая подняться. Его отчаянье и эта серебристая прядь в черных волосах, которой точно не было, пока мы шли к дому.

Потом я показал, как из глубины сада вышли выжившие. И напоследок отрывок того разговора с Егором, после которого стало понятно, что он сразу понял, что выживших в доме нет.

Стянув обруч я несколько минут приходил в себя.

— Бедный мальчик, — проговорил Тихон и покачал головой. — Если бы ещё и Михаил с семейством не выжил и его очаровательная супруга, даже не знаю, что бы с ним стало.

— Это бомба, нет, это мегабомба! Ты успел снимков наделать? — Заорал Михалыч, который, кажется, вместе со мной в себя приходил. — Я такую конфетку сделаю, обрыдаются все, включая мужиков. И будут думать, как лучше громить посольства.

— Так, а вот этого не надо, — я решительно прервал его мечтания. — Никаких погромов и ни дай тебе боги, упоминуть о том, что это вообще возможно. Только трагедия Ушаковых. Невосполнимая потеря клана. Не забывайте, что погибли родители Егора и его дедушка. Не говоря уже про других родственников.

— Ладно-ладно, не буду, — Михалыч смерил взглядом фотографа, который подозрительно хлопнул носом. — За мной! Мне нужны снимки для вдохновения!

И они ломанулись в дверь, как два лося во время гона.

— Мда, вот это энтузиазм, — Тихон почесал висок. — Ну, скажем, не такая уж и великая потеря у Ушаковых произошла, но потерять полклана, тут, конечно, приятного мало. Ладно, пойду над пластиной подумаю. А насчёт Егора надо подумать. Всё равно ему ещё над контуром работать. Может быть, что и посоветует.

Глава 22

Весь следующий день был посвящен моему костюму, в котором я должен буду жениться. Это был самый настоящий ад, в самом отвратительном понимании этого слова. Как оказалось, мои мерки снова изменились, и в дорогущем ателье опять все застопорилось.

Мастер бегал вокруг меня, заламывая руки и причитал.

— Ну как же так, как же так? — он подскочил к матери, которая рассматривала мое полуголое тело, слегка нахмурившись. — Я понимаю, что ваш сын занимается физическими упражнениями, но не раз же в полгода у него меняется тело?

— Костя становится мужчиной, — резко оборвала его мать. — А настоящий мужчина всё-таки слегка отличается от молодого мальчика, или вы так не считаете?

— Я не это хотел сказать, и вы меня прекрасно поняли, — буркнул портной. — Но, когда мерки меняются раз в полгода — это уже перебор.

— Вы будете шить костюм, или мне другого портного найти? — мне чертовски надоело слушать его стенания, и я раздраженно скрестил руки на груди.

— Я буду шить костюм. Никто не сошьёт вам костюм лучше, чем я, — говоря об этом, он размахивал ножницами так, что я даже отшатнулся. — Но я больше никогда не буду шить ничего, не сняв мерки. Считайте, что ваши семейные лекала сгорели.

— Плевать, — я опустил руки. У меня вообще появилась мысль, что пора вот с этим заканчивать. Нет, различные парадно-выходные костюмы, естественно, должны шиться здесь, а вот повседневная одежда вполне подойдет и от Щукина, который по договору обязан отсылать мне одежду и аксессуары, участвующие в фотосессии.

Ушакова, как оказалось, уже пару раз щелкнули, отсюда и рубашка, в которую Вольф вцепился мертвой хваткой.

Начались бесконечные примерки. Если Сонечке хватило десяти минут, чтобы нас с Егором обмерить вдоль и поперек и с подскоком, несмотря на то, что Егор её жутко смущал, то здесь на это ушел час.

Дальше пошли примерки, подгонки, снова примерки. Наконец, с меня сняли все наживлённые детали и отпустили. Матери в ателье уже давно не было. Я устал, замёрз и мне хотелось жрать. Хорошо хоть в туалет эти изверги отпускали.

Домой я пришёл с таким ощущением, будто не на примерке костюма был, а в одиночку не самый маленький город брал. А жены у Вольфа умнички просто. Это надо же как этому засранцу повезло. Видя, что меня лучше сейчас не трогать, они утащили пытающегося с чем-то ко мне пристать мужа. Точнее, утащила его Ирина, чтобы показать что-то ну очень важное, а Влада проводила меня до спальни. Более того, она зашла ко мне и взяла со столика банку с мазью.

— Тебе помочь обработать все твои раны? — спросила она, я же без лишних слов стянул рубашку через голову и рухнул на кровать. Раны уже не жглись, они все зарубцевались и сейчас их нужно было смазывать, чтобы рубцы не остались весьма сомнительным украшением на коже.

Тонкие нежные пальцы втирали мазь, а я чувствовал, что ещё немного и усну. Когда Влада отпустила мою руку, и встала, вытирая пальцы салфеткой, я повернулся на бок и посмотрел на неё.

— Когда ты родишь Вольфу сына, и отойдешь от родов, я тебя у него отобью, — произнеся это весьма торжественным тоном, я улыбнулся.

— Костик, ты очень симпатичный и сексуальный, но, боюсь, если Вольф застукает