— Может быть, они как раз в той части долины, которую мы сверху не рассмотрели, — предположила Балкис. — Мы ведь видели деревни. Должны же местные жители вести какое-то хозяйство.

— Будем надеяться, что они благосклонны к странникам, — неспокойно проговорил Антоний.

Дорога пролегала среди деревьев. Балкис остановилась и принюхалась:

— Какой чудесный аромат! Вот не думала, что яблоки так славно пахнут!

— Может быть, ты просто никогда не бывала в саду, — пожал плечами Антоний и огляделся вокруг. — А я бывал, но эти деревья намного выше и развесистее тех, что растут у нас в горах. — Он сдвинул брови. — Однако как плохо здесь ухаживают за яблонями! Почти все деревья до единого нуждаются в обрезке, а яблоки такие маленькие! Владелец сада не удосужился проредить цветы — тогда яблоки выросли бы более крупными!

— И как странно, что одни деревья в цвету, а на других уже зреют плоды, — обратила внимание Балкис, осмотревшись по сторонам. — Кое-где яблоки еще совсем зеленые, а на других ветвях наполовину вызрели.

— Правду сказать, я никогда не задумывался, как себя чувствуют растения в краях, где нет ни осени, ни зимы, — признался Антоний, — а царит вечное лето. Просто волшебство какое-то.

— Вот-вот, волшебство, — задумчиво проговорила Балкис и настороженно нахмурилась. Затем она замерла, отрешилась от всех мыслей и открыла свое сознание для прикосновения волшебства, царившего в саду.

Словно сквозь толстый слой ваты донесся до нее голос Антония:

— Балкис! Что с тобой?

Девушка не ответила, и юноша решил не докучать ей — он просто молча встал рядом и стал наблюдать за Балкис. А ее порадовало то, что он волнуется за нее и готов встать на ее защиту при малейших признаках опасности, но еще она понимала: зная, что она — волшебница, Антоний ни за что не будет опережать события.

В детстве Балкис постоянно общалась с магическими созданиями и потому обзавелась не только недюжинным волшебным даром, но и научилась необычайно тонко ощущать волшебство. И вот теперь она внимала проявлениям магии и чувствовала их повсюду. Она медленно подошла к яблоне, коснулась ладонью коры дерева и мысленно задала вопрос той дриаде, что обитала внутри ствола. Ответ последовал незамедлительно. В нем была осторожность, но было и любопытство. Балкис тут же подумала о русалках, с которыми встретилась в Маракандс, — о тех самых, которые спасли ее и позаботились о ней, когда на город напали варвары, и мать Балкис, чтобы спасти свое новорожденное дитя, уложила ее в ковчежек из слоновой кости и опустила этот ковчежек в ручей. Потом русалки передали девочку древесным духам, и те некоторое время воспитывали ее. Яблоневая дриада была очень тронута этим мысленным рассказом и безмолвно позволила Балкис беспрепятственно ходить не только по саду, но и по всей долине. Балкис отняла руку от коры. Она знала, что теперь, когда люди уснут, эта дриада расскажет об их разговоре своим подругам, и в саду будет устроен настоящий праздник жизни, с песнями и танцами. Девушка медленно, осторожно вернулась в реальный мир, ощутила, как сердце ее забилось чаще, как холодит щеки прохладный ласковый ветерок, как сладко пахнут яблоневые цветы.

С улыбкой Балкис обернулась и посмотрела на Антония.

— Здесь воистину обитает волшебство, но оно радо нам и будет нас оберегать.

— Точнее — оно будет оберегать тебя, — улыбнулся ей в ответ Антоний. — Но, наверное, пока я рядом с тобой, и мне тоже нечего бояться.

— Это верно, — кивнула Балкис и взяла его за руку. — Пойдем разыщем деревню. Если сама долина рада нам, то почему местные жители должны повести себя иначе?

К счастью, ответ на этот вопрос оказался как раз таким, какого ожидала Балкис. Люди в долине жили самые что ни на есть дружелюбные и почти такие же гостеприимные, как пиконийцы.

За яблоневым садом начался луг, на котором стояло с десяток круглых домиков под соломенными крышами. Между ними располагалась площадь, поросшая травой. Здесь несколько человек упражнялись в стрельбе из лука, а другие занимались резьбой по дереву — украшали наружные стены своих домов статуями или пейзажами. У ближнего края лужайки расселись люди со странными музыкальными инструментами, из которых они извлекали непривычные для слуха, но по-своему красивые звуки.

— Какой прекрасный народ! — восхитилась Балкис.

— Верно, — согласился Антоний. — Среди них нет ни толстяков, ни тощих, и у всех — чудесная кожа с бронзовым отливом. — Он улыбнулся. — О, наверное, это так замечательно — жить в краях, где можно ходить в одной лишь набедренной повязке! Правда, у них повязки длинные, от груди до середины бедер.

— А у женщин саронги так чудесно расшиты, — воскликнула Балкис. — Похоже, здешние ткачихи воистину вкладывают любовь в свое ремесло.

— И я так думаю, — кивнул Антоний. — И ткачество — лишь одно ремесло из многих. Но неужели здесь предаются только искусствам и никто не занимается простым трудом?

Один из музыкантов услышал этот вопрос, с любопытством обернулся. Обернулись и все остальные, отложили инструменты и встали. Первый музыкант пошел навстречу странникам, протянул им руку и ослепительно улыбнулся. Когда он подошел ближе, Антоний и Балкис еле удержались от изумленных восклицаний. Но окончательно скрыть удивление им не удалось, и музыкант усмехнулся и сказал:

— Ну конечно, вы подумали, что мы с вами одного роста, верно?

— Да… — смущенно вымолвила Балкис. — Ведь вы сложены точно так же, как мы.

— Вот-вот! Как же вам было догадаться, что мы ростом всего-то вам по пояс, — кивнул музыкант. — Добро пожаловать в Питан, о странники. Меня зовут Рокин.

— Меня — Балкис, а его — Антоний, — повторив приветственный жест музыканта, отозвалась Балкис.

— Надеемся, вы расскажете нам вести из большого мира за пределами нашей долины, — сказал Рокин. — В благодарность за это мы одарим вас песнями.

— Нам кое-что известно о том, что происходит на свете, — с улыбкой проговорила Балкис. — Правда, мы шли очень быстро, и вести могли за нами и не поспеть.

— Но по крайней мере, — вступил в разговор Антоний, — мы могли бы поведать вам о чудесных царствах, что лежат на юге, а вы, быть может, сумели бы предупредить нас о том, какие препоны ожидают нас на дороге к северу.

— Так, стало быть, вы держите путь на север? — спросил Рокин.

— Да. Но моя родина — в южных горах.

— Вот оно что! Значит, ты — потомок воинов Александра Великого, тех, что пытались покорить горные края! — Рокин изумленно покачал головой. — Наверное, нелегко жить на крутых склонах.

Антоний усмехнулся.

— А мне странно наблюдать за людьми, которые живут, пашут и сеют на ровной земле… вернее — было странно, когда мы только отправились в дорогу.

— Получается, что вы и так знаете все, о чем мы хотели вам рассказать, — разочарованно протянула Балкис.