Понемногу Анна успокаивалась. Мягко отстранив Крылова она отвернулась, представляя, как выглядит ее лицо, и произнесла

— Я опоздаю в детский сад, — и, о чем-то подумав, спросила: — Олега можно забрать?

— Если тебе не трудно, — облегченно вздохнул Костя. — Он меня достал за эти дни вопросами, почему тетя Аня его не забирает.

— Вот только как по коридору к умывальнику пройти в таком виде? — усмехнулась она, кончиками пальцев пытаясь вытереть глаза.

— Пошли, — Крылов взял ее за руку и подвел к неприметной двери в углу.

Открыв ее, он включил свет. Это была небольшая комната с наглухо зашторенным окном. Посредине стоял кожаный мягкий угол и журнальный стол, в углу — встроенный шкаф. Здесь же находилась еще одна едва заметная дверь, ведущая в санузел с душевой кабиной.

Удивленная Анна, не подозревавшая, что у Крылова такие апартаменты, не произнеся ни слова, скрылась за дверью.

Когда, приведя себя более-менее в порядок, она вернулась, Костя воодушевленно с кем-то спорил по телефону, раскачиваясь в кресле. Он сам не ожидал, как ему станет легко после разговора.

Заметив Анну, он прикрыл ладонью трубку и произнес лишь два слова, взглядом указав на стол:

— Заявление допиши…

Анна присела к столу, взяла ручку и, перечитав глазами написанное ранее, добавила несколько слов. Затем взяла еще один лист и, подумав с минуту, снова стала что-то писать.

Увлеченный разговором Костя решил, что она просто вновь переписывает заявление. Когда перед уходом из кабинета она положила ему на стол листы, он окинул верхний взглядом и кивнул.

Но, положив трубку телефона, он заметил выглядывавший снизу второй лист. На нем были написаны два стихотворения. Одно было датировано воскресеньем, четверостишие было без даты.

Больно потерять дружбу,

Грустно, если гаснут чувства,

Тяжело утратить доверие,

Одиноко, холодно, пусто.

Замыкаюсь, прячусь и плачу…

Жизнь опять отнимает подарки.

И в видавшей виды душе фейерверк гаснет, самый яркий.

Безысходность съедает заживо,

И в бессилии падают руки…

Вот какие бывают мысли,

Вот такие бывают муки…

А у меня сегодня солнечно в душе,

Нет повода для грусти и печали.

Сама собой улыбка на лице —

Вы за собой такое замечали?..

Прочитав последние строки. Костя улыбнулся. Вернее, улыбка появилась сама собой.

Когда утром Крылов заскочил за детьми, Анна удивилась. Они не договаривались об этом заранее, и она собиралась отвезти их в садик сама. Едва они успели поздороваться друг с другом, как в квартиру позвонила Рита, хотя Анна слышала, как пятью минутами раньше та захлопнула свою дверь и ушла на работу.

Не дождавшись лифта, Рита сбежала по ступенькам вниз и, выйдя из подъезда, увидела белоснежную машину Крылова. Она сразу же поспешила обратно.

— Ой, Константин Петрович! Я только хотела Аню попросить меня подвезти. Я опаздываю. Может быть, вы меня выручите?

Костя взглянул на сразу погрустневшую Анну, застегивавшую на детях одежду. «Так, друг, — подумал он, соображая, что ответить. — Наломал ты дров!»

— Вообще-то я отвожу детей и затем сразу в больницу, — попытался отказаться он.

Но не тут-то было. Рита вцепилась в возможность проехать с ним в машине мертвой хваткой.

— Мне как раз и нужно в ту сторону, — радостно ответила она, хотя на самом деле ей нужно было строго в противоположную сторону. — Как повезло!

Анна молча подтолкнула к Крылову детей и, не глядя ему в глаза, попросила:

— Подвезите, думаю, вам это нетрудно.

— Ну, хорошо, — вздохнув, согласился Костя, сосредоточенно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.

Отъезжая от детского сада, он улыбнулся. Придумал!

— У вас такая классная машина, сколько ей лет? — нараспев спросила Рита, пытаясь втянуть его в разговор.

— Два года, — коротко ответил он.

После развода пришлось поменять в своей жизни многое, в том числе квартиру и машину.

— Рита, извините, я только что вспомнил: у меня, к сожалению, с утра назначена встреча, — сокрушенно произнес Костя. — Я вас могу только до метро подвезти.

— Ой, как жалко, — расстроилась девушка. Станция метро находилась уже совсем близко.

— А в какую сторону вам дальше ехать, может, мне было бы удобнее?

— А я уже приехал. Вот в этой гостинице компания моего партнера, — Костя кивнул на возвышавшееся рядом здание, в котором действительно находился офис одного из его хороших приятелей.

— Ну, ладно. И на том спасибо, — расстроенно произнесла Рита, понимая, что больше на сегодня придумать ничего нельзя.

— До свидания, — отщелкнул Крылов автоматически открывающиеся замки дверей.

— Может, заглянете к нам на праздники? — спросила она напоследок. — Я приглашаю.

— Спасибо за приглашение. Не уверен, что смогу, все выходные уже согласованы. Но вас — с наступающим праздником!

— Спасибо. До свидания.

В зеркало заднего вида Крылов видел, что, выйдя из машины, Рита никуда не ушла, а продолжала следить за ним взглядом.

Улыбнувшись, он, чтобы ее не разочаровывать, завернул на стоянку гостиницы. Там его уже не могли увидеть. Затем, вспомнив, что рядом находится крупный магазин, решил, не тратя время даром, купить в нем все, что вчера продиктовала Саша. Врачей надо благодарить!

Забрав из больницы Сашу, Костя поставил машину на стоянку и приехал на работу на такси. У здания практически не было автомобилей: все готовились отмечать праздник. Одинокая вишневая «Volvo» сиротливо стояла под окнами офиса.

— Алла, Виктора ко мне позовите, пожалуйста, — бросил он на ходу, затем неожиданно повернулся и добавил: — Вы великолепно выглядите. С наступающим вас праздником.

От неожиданности Алла Ивановна долго не могла сомкнуть челюсти. Такой комплимент она, проработав на фирме четыре года, слышала от Крылова впервые.

— Слушай, я совсем забыл. Анна-то на машине, надо что-то придумать, пить откажется ведь, — с порога начал Виктор.

— Ты читаешь мои мысли, — рассмеялся Крылов. — С детьми я уже все решил.

— Я тут подумал… Зови Хвостова, а я пока тебе расскажу, — и он стал что-то тихо объяснять другу, как заговорщик. Приход Хвостова совпал со взрывом хохота.

— Андрей Витальевич, — все еще смеясь, начал Костя, — вы можете договориться с машиной ГАИ, разумеется, за дополнительную плату, отконвоировать автомобиль без документов на стоянку в Сухареве?