— Ладно, к черту торговаться! Во всяком случае, ты не делаешь секрета из своих взглядов.

— А ты довольно красивый парень. Сорок долларов, устроит?

— Нет, никаких скидок. Где твоя комната?

— Иди за мной, сокровище.

Она взяла Робина под руку, и они направились к 7-й авеню.

Ее комната находилась в плохо освещенном здании на 58-й улице, но было совершенно ясно, что она там не жила. Вестибюль был пуст. Массивный лифт поднял их на третий этаж.

— Это, конечно, не дворец… Я называю это своим ателье.

Он вошел в небольшую спальню. Черная ширма заслоняла окно без занавесок. Кровать, раковина, небольшой туалет с душем. Девушка улыбнулась и стала методично раздеваться.

— В черных чулках или без? — спросила она.

— Без ничего.

Робин с трудом узнал свой голос. Он тоже быстро разделся.

Она вытерла рот грязной салфеткой, чтобы стереть толстый слой губной помады. Ее массивное тело было удивительно пропорциональным.

— Мои пятьдесят долларов, сокровище. Это правило в профессии.

Он вытащил из кармана две купюры по двадцать и одну в десять.

— Прекрасно, милок. Теперь ты можешь делать все, что захочешь. Старайся только не слишком меня лохматить.

Он схватил ее, бросил на кровать и жадно накинулся на нее. Она застонала.

— Э, потише, красавчик! Что ты хочешь доказать? Он вышел из нее как раз вовремя.

— А это зря. Я принимаю свои меры предосторожности.

— Ни за что на свете я не хотел бы сделать внебрачного ребенка, — пробормотал он. Она посмотрела на часы.

— Ты потратил три минуты, не больше, и имеешь право на дополнительную порцию.

Она нагнулась над ним и провела языком по всему телу. Он оттолкнул ее, перевернул на живот и вошел в нее.

В порыве какой-то ярости, происхождения которой он и сам не понимал, он остервенело терзал ее мощными толчками. Когда он оторвался от нее, чтобы лечь на спину, она вскочила и поспешила к раковине. Моясь, она причитала:

— Боже мой, однако ты видал виды, хотя кажешься благовоспитанным.

Лежа неподвижно на кровати и пристально глядя в потолок, он не ответил. Вымыв над умывальником свое огромное тело, она накрасила губы и повернулась к кровати.

— Давай-ка, милок, пора уже сматывать удочки. Жена заждалась. Держу пари, что с ней ты не выделываешь таких трюков, а? Только траханье в приличной позе. Только такое она тебе позволяет.

— Я не женат, — вяло возразил он.

— Тогда побыстрей возвращайся к мамочке… Держу пари, что ты спишь вместе с ней, как это делают похожие на тебя субчики.

Одним прыжком он вскочил с кровати и схватил ее за волосы.

— Э, легче, сокровище! Не испорти мне прическу!

Робин с яростью двинул кулаком в лицо девицы. Еще не успев почувствовать боль, она какое-то мгновение смотрела на него с наивным изумлением. Затем ей стало больно, губы ее приоткрылись, и она, завизжав, бросилась к душу. Он схватил ее за руку.

— Не надо, умоляю тебя, — захныкала она. — Ты же знаешь, что я не могу кричать, это привлечет легавых.

Он схватил ее грудь и присосался к ней.

— Но ты же меня кусаешь! — закричала она.

Изловчившись, она изо всех сил ударила его коленом в пах и отстранилась. Он приблизился с угрожающим видом. Отблеск страха промелькнул в глазах девицы.

— Послушай, парень, — закричала она. — Я отдам тебе деньги. Иди к своей мамочке и соси ей грудь!

— Что ты сказала?

И снова кулак Робина обрушился на ее челюсть, но на этот раз он продолжал ее бить. Из носа и губ девицы показалась кровь. Он услышал, как захрустела челюсть, но бил до тех пор, пока не заболел кулак. Удивившись, он уставился на него. Девица упала на пол. Робин продолжал смотреть на свой окровавленный кулак, словно он был не его. Он бросил взгляд на большую белую женщину на полу, сделал два шага к кровати и рухнул, потеряв сознание.

Открыв глаза, он вначале увидел лампочку под потолком, затем увидел кровь на простыне, посмотрел на свои оцарапанные пальцы. Наконец заметил неподвижно лежащую женщину на полу. Боже мой… Теперь это был не просто кошмар. Это действительно произошло. Он спустился с постели и приблизился к огромному голому телу.

Губы у женщины были раздуты, как у клоуна, и из них тек ручеек крови. Он нагнулся и обнаружил, что она все еще была жива. Боже, что же он сделал?

Он быстро поднялся, обшарил свои карманы и нашел только тридцать долларов. Этого было мало. Необходимо, чтобы эта несчастная попала в больницу. Он не мог оставить ее тут. Робин бегло осмотрел комнату. Телефона нет. Приоткрыл дверь, выглянул в коридор: никого. Ему нужно было найти врача. Надеясь, что где-то поблизости есть автомат, он вышел за дверь.

Вестибюль был по-прежнему ПУСТ. Он нырнул в темноту улицы и направился к бакалейной лавке, расположенной на перекрестке.

— Эй, приятель! Ты что тут делаешь? Это был Дип Нельсон, сидящий в открытом автомобиле. Робин подошел к машине.

— Я влип в передрягу, — сказал он угрюмо.

— А кто в нее не влипал? — улыбнулся Дип. — Вчера мы играли в «Конкорде». Полный провал!

— Дип, у тебя есть с собой деньги?

— Конечно. Десять по сто и чек. А зачем?

— Дай мне тысячу банкнотами, а я тебе выпишу чек.

— Влезай и расскажи.

Они поехали в парк. Дип слушал, не перебивая. Когда Робин кончил, Дип сказал:

— Начнем сначала. Во-первых, как ты считаешь, она может тебя узнать? Предположим, она тебя видела по телевизору. Возможно, где-то еще.

— Тогда мне крышка, — сказал Робин и пожал плечами. Дип задумчиво покачал головой.

— Мой дорогой, я думаю, как тебе разрешают одному переходить улицу? Если ты хочешь выпутаться, нельзя дать загнать себя в угол. Послушай меня, ее слова будут против твоих. Кто поверит проститутке, когда она обвиняет честного гражданина? — он посмотрел на часы на приборной доске. — Десять тридцать. В котором часу это случилось?

Робин снова пожал плечами.

— У меня нет с собой часов. Я был в кино. Когда я вышел, было уже совсем темно.

— Значит, это было около половины девятого или девяти. Алиби должно начинаться раньше восьми часов для большей безопасности.

— Алиби?

— Алиби — это я, старина. Великий Диппер прикроет тебя при необходимости. Мы расскажем, что я приехал к тебе около половины восьмого. Мы поболтали, поговорили о работе, затем поехали прогуляться. Когда я буду возвращаться в гараж, то устрою так, чтобы нас кто-нибудь заметил.

— А девица? — спросил Робин. — Она при смерти.