Полагаю, эти циничные размышления нужно заканчивать. Современные астрологические теории ныне оказались на необитаемом острове. Однако ни одной цивилизации не удается надолго или навсегда похоронить свое прошлое. Несмотря на все заверения научного сообщества в том, что мы дружно попрощались с астрологией, факт остается фактом: интеллектуальные порывы, питавшие ее на протяжении многих лет, отнюдь не забыты и ныне стимулируют человеческую мысль в других областях.

Глава 12 Рыбы Возвращение леопарда Роулинсона

На самом-то деле ничего они собой и не представляли, эти астрологи. Они были уверены, что способны заглянуть в будущее и управлять потоком времени. Возможно, некоторым это и было дано. Возможно, кому-то и удалось. Но что в итоге они увидели? Королей, ненадежно сидящих на троне, или штормы в море? Урожай по осени или снег, закрывающий серые поля? Завоевание турок? Все это пустяки, даже если и правда. Астрологи мало что могут. И не имеют никакого представления о том, что такое настоящая наука.

Великие теории математики и физики сделали то, что не сумели астрологи, — покорили время. Благодаря им люди поняли, как работают законы природы, которым подчиняются все процессы, происходящие в мире. Например, камень, брошенный с большой высоты, — он набирает ускорение по направлению к центру Земли и меняет свое положение в каждый момент времени. Законы движения Ньютона описывают зависимость свободного падения и свободного времени. Это простое соотношение. Положение падающего предмета определяется временем падения. Законы Ньютона, несмотря на свою простоту, удивительно точны. Никогда таблицы астрологов не содержали столь точных предсказаний.

За всю историю было всего-навсего четыре фундаментальные физические теории: механика Ньютона, теория электромагнитного поля Клерка Максвелла, теория относительности Эйнштейна и квантовая механика. Они возвышаются в истории науки, точно каменные великаны острова Пасхи, невидящие и величественные. Каждая из них встроена в бесконечную математическую картину мира. Каждая способна объединить процессы и свойства в единое, удивительно сжатое утверждение, тугой интеллектуальный узел. Теории математической физики — это пророчества, суть которых скрыта в математических символах.

В пределах математической физики предсказания располагают такой степенью точности, которую следует признать поразительной. Квантовая электродинамика дает точность примерно до одиннадцати знаков после запятой. В определении расстояния между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом теория и практика расходятся не больше, чем на толщину человеческого волоса. Никогда за всю историю человечества чистое умозрительное соображение и физический опыт не совпадали настолько точно. Невероятные достижения науки бросают нам вызов — ведь мы по-прежнему часто не знаем, куда подевались ключи от дома или где навсегда осталось наше разбитое сердце [174].

Подавленные эмоции, как говорил незабвенный Фрейд, обязательно вернутся к нам вновь, зачастую под маской и многократно усиленные.

Пренебрежение и презрение научного сообщества загнали астрологов в подполье, но страсть, жившая в их душах, выжила, поскольку уж очень присуща она человеку. Астрологическая мысль явственно проступает во всех науках, пусть и неузнаваемая по форме, но та же по духу.

На протяжении столетий астрологи всегда понимали, что имеют дело с опасными теориями. Служат ли звезды причинами человеческих деяний? Причина — как клетка, попав в нее, выбраться уже нельзя. «Все мы рабы, — писал Марк Аврелий, — в большой семье». То, что известно, утверждает логика, изменить невозможно. Астрологи сделали все, чтобы опровергнуть или поставить под сомнение эту гипотезу — она ведь невыносима. И сейчас в современной науке снова возникает связь между знанием и фатализмом, но уложенная в рамки физических теорий, холодных, безрадостных и мрачных.

Математик Пьер Симон Лаплас родился 23 марта 1749 года в Бомон-ан-Ож, а умер 5 марта 1827 года в Париже. Он видел своими глазами революционные конвульсии Франции и если не принимал участия в этом спектакле, то, по крайней мере, был его зрителем. Молодость Лаплас провел в обществе, еще управляемом испорченными представителями высшего класса и духовенства. В среднем возрасте он увидел, как их всех уничтожали. Революционный террор… Лаплас обладал незаурядным даром политика и, благодаря безропотному подобострастию, уцелел в ходе жесточайших политических чисток, не пощадивших его близкого друга химика Антуана Лавуазье. Впоследствии он смог приноровиться к великим мошенникам вроде Наполеона и новому варианту французского общества, ими созданного. Математикам и в голову не приходило преуменьшать его заслуги, а он достаточно дорожил своей головой и посему желал сохранить ее на своих плечах. Лаплас был не просто математиком, но математиком великим, потрясающей широты и способностей.

Он занимался не только чистой математикой — он блестяще толковал труды Ньютона. Пять томов его внушительного «Трактата о небесной механике» суммировали и расширили Principia Ньютона и развили их математический аппарат [175].

Как-то Наполеону вздумалось поболтать с Лапласом, порасспросить о его математических штудиях. Отвечая, Лаплас старался изо всех сил, ибо знал, что математические познания Наполеона не выходят за пределы того, что требуется для составления артиллерийских таблиц.

— Ну, а что там с Богом? — поинтересовался император.

— Сир, у меня нет нужды в этой гипотезе, — выкрутился Лаплас.

Потрясающая находчивость! Лаплас, в отличие от Ньютона, знал, что система, созданная гениальным англичанином, подразумевает материальность мира. Ни Бога, ни богов вообще не существует, пояснил математик императору, говоря как невежда с невеждой, прямо, без всяких сложностей. Законы Ньютона управляют Вселенной, где нет места богам. Эти размышления привели Лапласа к удивительному и пророческому выводу. Подобно знакам «Энумы», доказательства Principia выражены в виде цепочек условных умозаключений. Действия материальных объектов определяются исходными условиями — если — и законами, управляющими их поведением, — если — то. Когда если задано, будущее открывается посредством логических рассуждений.

Теперь математик Лаплас переходит от частного (падение предметов на поверхность земли, Луна на своей орбите) к общему (весь причинно-следственный поток). Он пишет: «Нам следует в таком случае рассматривать нынешнее состояние Вселенной как следствие предшествующего состояния и причину грядущего». Следующий вопрос Лапласа стал неотступно преследовать физиков. Каким покажется это глобальное движение Вселенной «достаточно масштабному разуму»? Такой разум сочтет ненужным разделять причинно-следственный поток на прошлое, настоящее и будущее. «Не останется неопределенности, — утверждает Лаплас, — все умозаключения станут очевидны, и будущее, подобно прошлому, откроется его взору». Это не теологический эксперимент. Достаточно масштабный разум, к которому обращается Лаплас, — в конце его исследования. Когда математическая физика достигнет намеченной цели, именно физики, подобно Богу, узрят Вселенную. И станут всеведущими.