до восторга! Актерская игра не подкачала. Но мое лицо было в кружке туалета! Извините, унитаза! Я там смотрел и сокрушался от запаха и бактерий и потом радовался, как дитя, оттого, что какое-то средство здорово помогло. Такого абсе… я не испытывал никогда в жизни! Как же все смеялись и еще долго дразнили меня. Мол, привет, Ваня, под ободком сегодня все спокойно? Там твои друзья? И так далее…

Яна повернула голову к Мартину и утонула в его темных глазах.

— Ты мне срочно нужен! Мы можем уйти?

— Яна! Да, конечно! О чем ты говоришь? Я только об этом и думаю, — прошептал Мартин ей на ухо, вставая и сразу же увлекая за собой ее тщедушное тело вверх, словно она была приклеена к нему. — Друзья, был рад вас увидеть, но мы уходим, — сказал Мартин собравшимся.

— Кто бы сомневался, — снова хохотнул Иван Демидович, и тут же схлопотал оплеуху от матери Яны.

— Да, конечно! Извините! Будем рады видеть вас снова. Сынок, ты бы хоть перекусил после тюрьмы-то, поел нормальной еды, — сказала Стефания.

— Мама, я не голоден, — ответил ей Мартин и удалился с Яной, буквально выволочив ее из-за стола.

Они вышли на улицу, он принялся ее целовать, остановил такси.

— В отель, — сказал Мартин таксисту, называя адрес, с трудом понимая, как он дотерпит до отеля с женщиной, которую так любил и так долго был без нее.

— Хорошо, — кивнул таксист, уже много раз на своем веку, вернее, на своей работе видевший такие страсти.

— Подожди… — задыхаясь, отстранилась от него Яна. — Какой отель?

— Поедемте в нумера! А куда же еще? — покрыл ее лицо поцелуями Мартин, находясь на каком-то эмоциональном подъеме.

— Я тебе сказала, что хочу поехать с тобой, но не сказала куда, — отстранилась от него Яна, задыхаясь.

— А куда ты хочешь? Париж? Нью-Йорк? Мы поедем, куда ты хочешь, если я доеду, — по-честному ответил ей Мартин.

— Любезный, — обратилась к таксисту Яна, — а у вас в городе сколько свалок?

Таксист, нервно дернув плечом и стараясь не смотреть на Мартина, ответил:

— Город небольшой, свалка общая, одна.

— Можете нас туда отвезти? — попросила Яна, стараясь тоже не смотреть на Мартина.

Глава двадцатая

Наконец-то Яна зажила счастливо и спокойно, словно женщина, за отдых которой готов платить любые деньги ее состоятельный поклонник. Мартин очень похож был на этого поклонника и вполне мог обеспечить Яне роскошное существование. Вот они и расслабились. Жили уже неделю в одном номере, спали вместе, завтракали вместе, гуляли по набережной и городу вместе, выходили в море на яхте, катались в горах на мотоцикле и прыгнули бы вместе с парашютом, если бы Яна согласилась. Но ей и так хватало экстрима. Иногда Мартин начинал говорить о Еве, давая понять Яне, что он тоже знает, что она его дочь. Он целовал ей руки и говорил, что именно она сделала его самым счастливым человеком на свете.

«Наверное, именно так и должен выглядеть рай», — подумала Яна, встав с утра раньше Мартина и налив себе чашечку кофе.

Она понимала, что когда-нибудь это должно было закончиться, да и действительно отпуск скоро подойдет к концу. Из приятных мыслей ее вывел телефонный звонок. Яна надела удобные белоснежные сабо на высокой платформе, яркого малинового цвета топик из шелка, белую юбку-миди, расчесала длинные густые волосы, взяла большую пляжную сумку и незаметно вышла из дома.

— Здравствуйте. Вас не смущает, что я назначила встречу в этой кафешке на отшибе? — улыбнулась Яне девушка в соломенной шляпке и длинном льняном сарафане на тонких лямках.

— Нет, нисколько! Прекрасный вид на море, — ответила ей Яна, усаживаясь на пластиковый стул напротив нее.

— Спасибо вам. А то я подвернула ногу в море и не могу далеко передвигаться, — пояснила девушка.

— Городок небольшой, здесь, в принципе, все рядом. Позавтракаем? Я не успела, — предложила Яна.

— С удовольствием. Я с утра не ем, кофе вот заказала.

— Я в последнее время постоянно забываю поесть, поэтому закажу полноценный завтрак, — улыбнулась Яна и обратилась к официантке: — Можно мне яичницу с беконом, кофейный кекс с шоколадом, йогурт со свежими ягодами и большой черный кофе без сахара.

— Спасибо за заказ, — удалилась официантка.

Яна улыбнулась своей собеседнице.

— Значит, вы сестра Глории?

— Да, меня зовут Влада, у нас разные отцы, а мама одна, — ответила девушка. — Глория — моя старшая сестра. Она всегда была свободолюбива, у нее всегда было много парней. Мама за нее переживала… и как вот в воду глядела. И погибла от рук мужчины, — вздохнула Влада.

В кафе завалилась шумная компания из трех парней и девушки.

— Эй, девушка, пива нам принесите! — крикнул один из парней.

— Не рановато ли? — фыркнула официантка.

— Так мы на отдыхе! Еще и не ложились! — ответил парень.

— Я поблагодарить вас хотела, что вы помогли найти убийцу моей сестры, — обратилась к Яне Влада.

— Да пожалуйста. Скажи, Влада, а я очень старо выгляжу? — вдруг спросила ее Яна, снимая с принесенного ей йогурта чернику и отправляя ее в рот.

— Да вы что? Я не понимаю ваш вопрос. Вы выглядите потрясающе… в такой форме! Какое там старо! — ответила Влада.

— Очень хорошо, а то уж я испугалась, что можно подумать, что я плохо вижу, плохо соображаю. Прямо вот как президент одной большой страны… Что за мной уже пора присматривать. Так ведь, Алиса? Ой, извините, Влада. Я, знаешь, в молодости была очень творческой личностью. Даже не знаю, зачем я тебе все это рассказываю за таким вкусным завтраком. Но двенадцать лет рисовать пейзажи, натюрморты, портреты… Вот портреты и двенадцать лет… — задумалась Яна. — Алиса, не сопоставляешь? Ой, извини, сегодня ты попросила называть тебя Владой. Видишь, все время забываю. Наверное, все-таки возраст. Ну мы же должны, как творческие личности, понимать друг друга? Ты реально думала, что солнечные очки, шляпа — все это замаскирует тебя? Нет, сестра Глории, конечно, может быть стюардессой. Такое вот совпадение, но в самолете ты была Алисой, и я тебя запомнила. Да ты же знаешь, там такое случилось! Катастрофа! Я в таких ситуациях вообще все фотографирую в памяти навечно. Потом, меня очень волновала судьба всех, кто летел. Пассажиры-то вместе держались, то есть мы. И просто чудом выжили.

А вот экипаж! — закатила глаза Яна, отправляя кусок яичницы в рот. — Я переживала за всех, честно тебе скажу. Одного летчика нашли сильно пораненным, второй объявился сам, но почему-то опять выступил против нас. Да и потом мужик какой-то добил раненого в больнице.