– Продолжай петь, – велел ей Давид. Ошарашенная Жюли смотрела на дерущихся людей. Что говорить, их музыка нравы не смягчала.

Надо было как-то отвечать, и срочно. Она сделала Семи Гномам знак прекратить игру. Теперь были слышны только злобные крики дерущихся и хлопанье креслами выбегавших из зала.

Сдаваться было нельзя. Жюли закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и забыть о происходящем. Она плотно зажала уши. Ей надо было уйти в себя и собраться. Вспомнить технику своего пения. Вновь услышать советы Янкелевича.

«В пении голосовые связки на самом-то деле не играют большой роли. Голосовые связки издают только неприятное стрекотание. Преобразует звуки рот. Он рисует ноты, придавая им совершенство. Твои легкие – кузнечные мехи, связки – колеблющиеся мембраны, щеки – резонансная полость, язык – модулятор. Прицеливайся губами и стреляй».

Она прицелилась. Она выстрелила.

Одной нотой. Си бемоль. Совершенной. Мощной. Жесткой. Нота возникла и полностью заполнила помещение нового культурного центра. Она ударилась о стены и вернулась. И все погрузилось в волну си бемоль. Все утонули в си бемоль.

Живот Жюли напрягся, словно камера волынки, увеличивая силу звука.

Нота была безбрежной. Она была выше, чем Жюли. В необъятной сфере этого си бемоль она почувствовала себя защищенной и, продолжая петь, закрыв по-прежнему глаза, улыбалась.

Её исполнение было безукоризненным.

Рот проснулся, добиваясь совершенства звучания. Си бемоль становилась все чище, проще, сильнее. Нёбо ее вибрировало, зубы тоже. Язык напряженно замер.

Зал затих. Даже пенсионеры в первых рядах перестали теребить свои слуховые аппараты. Черные Крысы и девушки перестали драться.

Мехи легких отдали весь свой воздух.

Продолжать. Не прекращать. Жюли тут же затянула другую ноту. Ре. Она получилась еще лучше, потому что си бемоль уже разогрела рот. Ре вошла прямо в мозг каждого. Этой нотой Жюли передавала всю свою душу. В одной вибрации было все: ее детство, жизнь, тревоги, встреча с Янкелевичем, ссоры с матерью.

Раздался гром аплодисментов. Черные Крысы поспешили скрыться. Она не знала, к чему относится овация: к уходу Гонзага или к ее новой, повисшей в воздухе ноте.

Ноте, которая продолжала звучать.

Жюли умолкла. К ней вернулись силы. Пусть ребята готовятся, она взяла микрофон. Поль убрал прожекторы, оставив лишь конус белого света вокруг Жюли. Он тоже понял, что надо вернуться к простоте.

Жюли медленно произнесла:

– Искусство помогает совершить революцию. Наша следующая песня называется: РЕВОЛЮЦИЯ МУРАВЬЕВ.

Она вдохнула побольше воздуха, закрыла глаза, произнесла:

Нет под солнцем ничего нового.

Нет больше пророков.

Нет творцов.

Мы сами новые пророки.

Мы сами новые творцы.

В ответ прозвучало несколько «да».

Жи-вунг, как безумный, вступил ударными. Зое вторила ему басами, Нарцисс – гитарой. Франсина начала арпеджио. Понимая, что идет вторая попытка оторвать самолет от земли, Поль поднял мощность до максимума. Весь зал вибрировал. Если они не взлетят сейчас, они не взлетят никогда.

Жюли прижала губы к микрофону и запела, поднимая голос все выше:

Конец, это конец

Откроем наши чувства.

Этим утром дует новый ветер

Ничто не замедлит его сумасшедшего танца.

Тысячи изменений произойдут в заснувшем мире;

Чтобы разбить закосневший порядок, насилие не нужно.

Удивляйтесь: мы просто совершаем Революцию муравьев.

Потом громче, закрыв глаза и подняв кулак:

Нет больше пророков...

Мы сами новые пророки.

Нет других творцов.

Мы – творцы.

На этот раз все получалось. Каждый инструмент играл верно. Поль подстроился безупречно. Голос Жюли, с его теплой тесситурой, вел тему идеально. Каждая вибрация, каждое произнесенное слово звучали чисто и сильно, словно для того, чтобы они сами собой воздействовали на внутренние органы слушателей. Ах, если бы эти люди знали, что она совершенно владела своим голосом, что она могла издавать звуки, точно направленные на поджелудочную железу или печень!

Поль прибавил мощности. Тысячеваттные усилители выделяли невероятную энергию. Зал уже не вибрировал, он дрожал. Голос Жюли заполнял барабанные перепонки и шел прямо в мозг. Ни о чем другом, кроме голоса девушки с серыми глазами, думать было невозможно.

Никогда Жюли не чувствовала такого пыла. Она забыла и про мать, и про выпускной экзамен.

Музыка живительно действовала на всех. Пенсионеры в первом ряду отложили слуховые аппараты, руками и ногами отбивали такт. Дверь больше не скрипела. Все зрители ритмично раскачивались и даже танцевали в проходах.

Жюли сделала Полю знак понизить на тон силу звука, подошла к краю сцены и стала ронять слова:

Нет ничего нового под солнцем.

Мы смотрим на тот же мир все теми же глазами.

Мы заключены в спираль винтовой лестницы маяка.

Мы повторяем старые ошибки, просто на новом этапе.

Пришло время изменить мир.

Пришло время разорвать круг.

Это не конец. Наоборот, это только начало.

Зная, что слово «начало» означало конец песни, Поль на своем возвышении включил функцию «фейерверк», и огненные взрывы вспыхнули над головами.

Зал зааплодировал.

Давид и Лео предложили Жюли спеть на бис. Голос девушки становился все сильнее и сильнее. Она уже больше не дрожала. Было непонятно, как тщедушная девочка могла источать столько мощи своим пением.

Нет больше других творцов,

Мы сами – новые творцы.

Нет больше пророков...

Эта строка произвела эффект пушечного выстрела. Толпа подхватила единогласно:

– Мы новые пророки!

Музыканты не ожидали такого единодушия. Жюли импровизировала:

– Именно так. Если не хочешь менять мир, будешь терпеть его.

Новые овации. Мысли из «Энциклопедии относительного и абсолютного знания» воспринимались на ура. Она повторила:

– Если не хочешь менять мир, будешь терпеть его. Подумайте о другом мире. Подумайте по-другому. Освободите свое воображение. Нужны пророки, нужны творцы.