Ой, не буди-и-ите

Тумэ ман молодого.

Ой да пока со-о-олнышко

Ромалы не взойде-о-от!

Моя правая рука невольно сложилась плотным кукишем, а левая прижала к боку мешочек с реквизитом. Пока я выходил из нервного ступора, Анна успела завернуть за угол и скрылась из глаз. В наушнике мстительно захохотали:

– Ты кому дули крутишь, Пятый?

– Уф! – облегченно выдохнул я.– Товарищ куратор, исполнение в эфире цыганских песен есть запрещенный прием!

– Почему?

– Во-первых, у вас нет голоса. Во-вторых, меня уже корежит от этих «Мек екжино бара мара». Вот сейчас вы пошутили, а ведь я был уверен, что рядом скачет один из таборных мальчишек-попрошаек. Имущество, тесно прижатое к телу,– стараниями новых родственничков этот жест у меня отработан до автоматизма!

– Я предупреждал! «Когда цыган родился, черт повесился»,– злорадно сообщил куратор.– Народная мудрость.

– Кажется, я понимаю этого самоубийцу. Цыгане – это у-у-ужас! Просто кошмаа-ар! Даже Третьего проняло! Час назад он ходил на разведку к некой Ляле «позолотить ручку», узнать судьбу, а заодно и подсунуть кое-что из нашего реквизита. В результате теперь из денег на непредвиденные расходы у нас осталось три паунда на всех, зато имеется мешок «талисманов»! Эта прохиндейка умудрилась втюхать талисманы ЧЕРТУ!

– Остынь,– посочувствовал куратор.– Как самочувствие? Видения прошлого все еще беспокоят?

– Почти привык. До того дошло, что сегодня поздоровался с трупом герцогини. Автоматически. Вижу, дама лежит – ну, я ей «здрасьте».

– А как обед? Небось за столом не умещались и приборы к рукам привязывали?

– Напротив, удался,– возразил я.– Табор принимал пищу в гостиной на полу, а мы со старыми родственниками вольготно сидели в столовой. Члены нашей маленькой компании даже начали отпускать остроты, представляете? Основная шутка звучит следующим образом: «Не будете ли вы любезны передать соль и перец?» Смешно до колик.

– Лишь бы не до предсмертных судорог.

Я поежился.

– Упаси Сатана. А зачем вызывали?

– Да! – спохватился куратор.– Прости, Пятый, сбился с мысли. Кажется, сегодня вам предстоит бессонная ночь. Мы проследили путь похищенных вещей. Оружие до сих пор ходит по рукам: яд в пузырьках припрятала старая Персуда – она штатная таборная колдунья; серными шашками снова играют дети; а вот по поводу удавок я хочу посоветоваться. Одну из них стащил племянник Лайоша, вторую Аза, третья, четвертая и пятая у Микоша, он лучший карманник табора. В данный момент удавки просто лежат у цыган среди вещей. Как думаешь, что применить, чтобы они их надели на себя? Может, ненароком… осторожненько… одним пальчиком…

– Позолотить,– не задумываясь, сказал я.

– И все? – недоверчиво хмыкнул куратор.

– На блестящие предметы они кидаются как сороки. Никакого отрицательного воздействия – чисто художественная акция «позолоти удавку». Ручаюсь, что в новом блестящем варианте наши скромные веревки обретут небывалую популярность. А если еще и парой камушков украсить…

– Даю добро! – загорелся куратор.– Проинструктирую Вторую, пусть работает. Третьего я отослал в комнату к пани Паш, но что-то он пока…

Грохот разбиваемой посуды раздался удивительно кстати.

Дверная филенка треснула, и в облаке щепок показалась голова Третьего. Глаза толстяка горели азартом, а в руках он держал чуприну одного из цыганских молодцев. Распахнув остатки двери резким ударом хвоста, Третий выволок свою жертву в коридор и отправил вниз по лестнице мощным пинком, после чего, как ни в чем не бывало, отряхнул руки.

– Вызывали, товарищ куратор? – спокойно спросил он.

Некоторое время эфир выразительно икал – куратор искал подходящие слова.

– Ты что творишь! – Я ухватил напарника за воротник.– О запрете на применение силы забыл?! Отстраню!

– Да в чем дело? – Толстяк возмущенно сбросил с шеи мою руку.– Санко отличный парень, миро тэрно друган, мы просто боролись!

В наушнике послышалось невнятное блеяние, перешедшее в истерическую икоту.

– Б-б-оролись? Ик!

– Ну да! – расправил плечи Третий, выставляя на наше обозрение пучок талисманов-стекляшек на плетеных шнурах, виднеющихся в вырезе бархатной куртки. Индивидуальный жетон Организации терялся среди этого изобилия, словно жалкий головастик в ведре с жирными лещами.– Санко добры рома, пхрал Азы, бори Лайоша. Он сам пришел ко мне, предложил побиться на кулачках – не отказываться же, сами понимаете!

Лирическое отступление.

Безобидный внешний вид Третьего уже ввел в заблуждение не одного задиру. Мало кто подозревает о наличии мышц в пухлом теле, большинство воспринимают толстяка как живое желе, совершая роковую ошибку. Что бы ни говорили поклонники здорового образа жизни и худобы, особь весом со слона-подростка по определению не может быть слабой.

Как-то раз один из наших пижонов, поклонник восточных искусств, решил поучить толстяка уму-разуму и продемонстрировать ему пару сложных приемчиков. Как примитивная личность, Третий даже не понял, что загадочные пассы руками– это и есть бой. Он просто двинул «учителя» локтем в морду, наступил на него обоими копытами и пошел восвояси, добродушно улыбаясь. Тельце незадачливого «сэнсэя» было доставлено в госпиталь младшим персоналом. Третий же, так и не осознав глубины своего невежества, имел наглость навестить партнера по спаррингу в палате. Апельсинчики принес. Кажется, после этого визита бойца перевели в нервное отделение, но это уже совсем другая история.

Вопрос «кто победил» можно не задавать – вон как довольно светится лицо толстяка.

– Товарищ полевой работник инвентарный номер 576/654-3! – рявкнул куратор, отсмеявшись.

– Да? – вытянулся толстяк.

– Что у тебя на шее?

– Защитные талисманы! – доложил Третий.– Купил у Ляли. Очень выгодно, кстати: если берешь двадцать кулонов от черного людского сглаза, то три браслета, заговоренные на любовь, получаешь совершенно бесплатно. Правда, здорово?

В наушнике раздался зубовный скрежет.

– Куда уж здоровее,– согласился куратор.– Правда, я, хоть убей, не понимаю, как это человек может сглазить черта, но тебе виднее. Что ж ты, сынок, всего двадцать штук взял? Сорок кулонов – шесть браслетов бесплатно. Сто кулонов – пятнадцать браслетов. Сплошная экономия. Мог бы миллионером стать, то бишь владельцем сразу миллиона кулонов.

– А? – Судя по морщинкам на лбу личины, мой напарник силился понять суть вопроса.

– Я говорю, отличные вещицы! – растолковал куратор.– И недорого. Заговоренные на любовь браслеты так вообще незаменимая вещь. Уже работают, я точно знаю. Только что пани Катрина Паш вышла из своей комнаты с мраморной вазой в руках и направляется к лестничному проему, надеясь уронить сей сосуд на голову Квыча, который как раз начал подъем на свой этаж. Если ты, скотина, не окажешься через секунду там, то еще через час обнаружишь себя за решеткой на Базе, где тебя будут любить сначала надзиратели, потом сокамерники, а потом…