– Это ведь тебе самому нужно, – Сева отступил на шаг назад, отказываясь от предложенного одеяния.

– Не спорь. Тебя не должны видеть.

Сева кивнул, чувствуя, как холодеет его кровь. Вот это приключения! Сейчас он жалел только о том, что рядом не было его лучшего друга.

– Странники назначали встречу. Мы не знаем, сколько их и что они задумали. И поэтому я требую, слышишь, Сева, требую, чтобы ты безоговорочно выполнял все, что я тебе скажу.

Взгляд целителя был тяжелым и давящим. Сева не успел поразмыслить как следует над словами отца и непроизвольно кивнул.

– Перестань это делать! – взорвался он, тут же сообразив, что поддался влиянию сильного Воздушного мага. – Так не честно!

– Не думаю, что ты сам всегда поступаешь честно, – улыбнулся отец. – Это удел всех Воздушных.

Целитель и его сын, скрытый теперь от посторонних глаз черным плащом, чья магическая защита позволяла молодому человеку оставаться неузнанным, двинулись дальше. Пустые Холмы были поистине необычным местом: они простирались вдаль на сотни метров, образуя огромный безжизненный пустырь, на котором даже не росла трава, лишь одинокие клочки какой-то пожелтевшей растительности изредка возникали под ногами. Даниил Георгиевич прибавил шагу. Справа пологий участок земли начал постепенно меняться, образуя неглубокую, но широкую канаву, дно которой покрывали полосы и разводы, будто совсем недавно здесь бежала быстрым потоком река, но затем русло это высохло, опустело. Сколько Сева помнил, картина эта никогда не менялась. Таинственный овраг всегда выглядел так, словно за минуту назад до появления человека был наполнен шумящей водой, которая внезапно испарялась, стоило лишь взглянуть на нее. Ему даже казалось, что он слышит ее далекое журчание. На другом берегу канавы стояло дерево, черное и кривое, ствол его покрывал серый лишайник, корявые голые ветви простирались над невидимой речкой. Дерево это было последней границей местности, прозванной Пустыми Холмами. Дальше начинался лес.

Целитель остановился, не дойдя каких-то пару метров до высохшей канавы, и взглянул на часы. В тот же миг в черной полосе леса на противоположном берегу сверкнула маленькая светлая точка, которая начала стремительно приближаться, увеличиваясь в размерах, и вот уже приобрела очертания животного – пушистой рыжей лисицы, которая без труда перескочила через овраг и, лишь раз оглянувшись на ожидавших ее магов, побежала по сухой темной земле к самому сердцу Пустых Холмов. Сева и его отец двинулись за ней. На пути им встречались редкие деревья, мертвые и черные, как и все вокруг, их ветки словно вонзались в звездное небо, а корни, выбравшиеся из-под земли, извивались и будто хотели ухватить за ногу идущих мимо людей. Стволы этих деревьев были мощными, с глубокими морщинами в тяжелой коре. Когда-то они, наверное, были раскидистыми зелеными дубами.

Сева вдруг задумался, почему местность звалась Пустыми Холмами, когда холм здесь был всего один. Теперь он возвышался впереди, его очертания хорошо различались на фоне пестрящего огоньками неба.

Мелькнул и снова исчез в темноте лисий хвост, и на месте животного вдруг появилась еще одна человеческая фигура, закутанная в темный плащ до самых пят. Фигура замерла на месте. Остановился и Даниил Георгиевич. Он повернулся к сыну и еле заметным жестом приказал ему замедлить шаг.

Под глубоким капюшоном лица их таинственного спутника в плаще не было видно, но Сева различил, что голова его повернута в сторону целителя, будто незнакомец удивлялся тому, что Даниил Георгиевич явился без одеяния, скрывающего его наружность.

В течение нескольких минут они втроем стояли под мерцающим светом звезд, но вскоре внезапное движение нарушило спокойствие ночи – неподалеку появилась фигура высокого, крепко сложенного мужчины. Лица своего он не прятал, как и полагалось предводителю Светлого сообщества. Ирвинг коротко оглядел присутствующих, не выразив ни малейшего удивления от того, что здесь находился незваный свидетель.

Сева почувствовал прилив волнения. Что-то важное происходило сейчас, он был уверен. Раз сам Ирвинг здесь, раз его сопровождает Севин отец – самый лучший целитель Росеника, то должно случиться что-то по-настоящему интересное. И этот незнакомец в плаще, лис-перевертыш, наверняка был кем-то из Дружины. Сева огляделся по сторонам. Теперь он не сомневался в том, что большой всклокоченный филин, восседавший на корявой ветке ближайшего сгоревшего дуба – не кто иной, как оборотень. В случае опасности он бы незамедлительно превратился в одного из дружинников. И волк, притаившийся за сухим витиеватым корнем, в любое мгновение мог обернуться защитником Ирвинга. Сева чувствовал присутствие женщины. Кто-то из этих животных мог вполне оказаться Боевой колдуньей.

А Ирвинг смотрел вдаль и молчал, иногда дотрагиваясь до большого перстня на указательном пальце. Он ни словом не перекинулся с Севиным отцом и не поинтересовался, кого тот привел с собой. Он и так все знал, это было ясно.

Но внезапно почти непроглядный мрак впереди начал видоизменяться, и Сева сначала с трудом, а потом уже четче и яснее различил неторопливое движение. В первые секунды было трудно понять, что именно происходило, потому что на горизонте возвышался черный холм, не позволяющий увидеть, что творилось у его подножия. Темнота словно приобретала форму, объем и плоть, и вот уже две очерченные серебристым звездным заревом фигуры отделились от холма и начали приближаться. Откуда они взялись? Обогнули холм с одной из сторон или вышли прямо из него?

Даниил Георгиевич сделал решительный шаг в сторону и загородил сына собой, а затем вытянул вперед правую руку, готовый защищаться. Вытянул руку и второй маг, и только Ирвинг остался стоять неподвижно.

Сева с неподдельным интересом вглядывался вдаль. Его на секунду расстроило, что Странников оказалось только двое. Он уже успел напридумывать себе грандиозную схватку с десятком врагов, но на деле пока что ни одного полноценного противника перед ним не оказалось. А ведь если бы Велес узнала, что он поучаствовал в битве со Странниками (и конечно, геройски проявил себя), она бы сочла его посвященным и освободила от прохождения испытаний. И уж тем более избавила бы от всех долгов перед Заречьем.

Идущий слева казался выше и крупнее своего спутника, походка его была мягкой, но решительной. Добравшись до того места, где ожидали Светлые, странник снял капюшон и поглядел сначала на Ирвинга, а затем на целителя.

Выглядел он именно так, как, по представлению Севы, и должен был выглядеть Странник. Длинные темные волосы доставали до плеч и лежали неровными волнами, будто привыкшие к сильному ветру.

Брови были густыми, нахмуренными, глаза зорко сверкали из-под них, ловя отблески звезд. Подбородок покрывала густая щетина, на правой щеке виднелось несколько мелких царапин, а левую бровь и веко пересекал большой красноватый шрам, придающий всему лицу суровый вид.

Напряжение росло. Безмолвие наконец было нарушено Странником:

– Приветствую тебя, Ирвинг.

Голос его был низким, спокойным, в нем не чувствовалось волнения или страха, что сразу расположило к Севе этого колдуна. Ирвинг не проронил ни слова и только молча поклонился, а затем вдруг обратился к магу в темном плаще, с которым Даниил Георгиевич и Сева повстречались у высохшего русла реки: