А вот сегодня с утра, когда горничные, шумя пылесосами, взялись за уборку гостиницы, я понял, как можно попасть в апартаменты иностранца. Растолкал Дашку, отправил ее умываться, а после объяснил, что от нее требуется. С трудом ворочая тяжелыми мозгами, девица все же сообразила, что я от нее хочу. Прихватив сотовый телефон, она вышла из номера.

Ждал я звонка минут сорок. Наконец мой — вернее, Оксаны — мобильник завибрировал. Я держал телефон в руках и сразу же нажал на кнопку соединения.

— Ну! — воскликнул я нетерпеливо в трубку.

— Я торчу на пятом этаже, как вы сказали, — мучимая жаждой, сухо произнесла Дашка. — Короче, горничная в номер Джона вошла.

— Отлично! — сказал я взволнованно — дельце предстояло неприятное и рискованное. — Сиди на своем месте, когда потребуется, я тебе дам знать.

Я отключил мобильник, быстро вышел из номера и, закрыв за собой дверь, поднялся на пятый этаж. Здесь, очевидно, номера были подороже, а соответственно и интерьер был побогаче — и дорожки поновее, и бра висели, и деревья в кадушках росли, и двери были темного цвета.

Дашка сидела в кресле в дальнем конце коридора, где находились большущий телевизор, журнальный столик и несколько кресел, и делала вид, будто читает журнал. Профессор, мать ее, неопохмеленный. А вообще-то, спасибо девушке. Сам бы я торчать на этаже не смог — заметь меня здесь горничная, и я вряд ли сумел бы провернуть задуманное. Если вообще что из моей авантюры выйдет. Я махнул Дашке рукой, прошел по коридору и, отыскав пятьсот пятьдесят восьмой номер, по-хозяйски распахнул дверь.

Номер был покруче нашего: телевизор, холодильник, широкая двуспальная кровать, шифоньер — в общем, все дела. И горничная здесь была не чета таскавшейся с пылесосом по третьему этажу старой мымре — молодая и симпатичная. Фигурка тоже неплохая, что я оценил мгновенно, ибо орудовавшая пылесосом девица в короткой юбке предстала передо мною сразу в самом выгодном ракурсе — чуть склонившись и тылом.

— Доброе утро, — сказал я громко, перекрывая голосом шум работающего пылесоса. — Извините, не знал, что вы уже начали уборку в моем номере.

Горничная быстро выпрямилась, отключила пылесос и удивленно воззрилась на меня. Я, в общем-то, ничем не рисковал, заявляя права на этот номер. В случае чего скажу, будто ошибся номером, этажом, гостиницей, да мало ли что может наплести молодой мужчина неопытной — смею надеяться — девушке.

Горничная, к счастью, не выставила меня с ходу за дверь.

— Вы живете в этом номере? — недоуменно спросила она, одергивая спереди передник и сзади юбку.

Заложив руки за спину, я качнулся с пятки на носок и нагло произнес:

— Да, а чего вы так изумляетесь?

Кажется, я избрал правильную линию поведения. Девица стушевалась и неуверенно проговорила:

— Я, вообще-то, только недавно устроилась работать в гостиницу, это моя вторая смена, так что еще плохо ориентируюсь, где какой номер; но мне вроде бы сказали, что в пятьсот пятьдесят восьмом иностранец живет…

Я поднял служащую гостиницы на смех.

— Не знаю, кто вам что сказал и кто в этом номере раньше жил, но со вчерашнего вечера в нем поселился я. — И тоном человека, привыкшего распоряжаться, заявил: — Вы заканчивайте здесь с уборкой, а я пока в ванной себя в порядок приведу.

Я вошел в ванную комнату, открыл воду и для виду стал умываться, а сам чутко прислушивался к тому, что происходит за стенкой. А там вновь заработал пылесос. Уловка вроде бы удалась. Я вытерся полотенцем Джона, дождался, когда отключится пылесос, и вышел в коридорчик. Потом мы с горничной поменялись местами. Она отправилась убираться в ванной, а я вошел в комнату, включил телевизор и завалился на кровать. Через несколько минут девушка закончила уборку. Перед тем как уйти, она заглянула в номер.

— Ключ я не у портье брала, мне запасной комплект от номеров выдали, так что я ключик забираю.

— Конечно, конечно, забирайте, — делая вид, будто ужасно увлечен показываемой по телевизору очередной дрянной передачей, которую бездарно вела очередная кинозвезда, я махнул рукой, отпуская горничную.

Однако едва служащая гостиницы вышла из номера, я вскочил, на цыпочках приблизился к входной двери и, приложив к ней ухо, прислушался. Щелкнул, открывшись, замок двери соседнего номера, а потом дверь захлопнулась. Я перевел дух — у меня все получилось!

Звонить Дашке не пришлось, ибо она, увидав, что горничная перешла в соседний номер, сама пришла ко мне.

— Ну, вы аферист! — то ли с осуждением, то ли с восхищением произнесла она, закрывая за собою входную дверь. — Вам бы квартиры грабить, а не в детской спортивной школе работать.

Я не остался в долгу — не в моих правилах:

— Если из ДЮСШ выгонят, я так и поступлю, а тебя к себе наводчицей возьму. Давай, короче, шмон устраивать.

И мы с Дашкой дружно взялись за дело. Гостиничный номер — не квартира, барахла в нем мало. Поэтому мы за считаные секунды перевернули номер с ног на голову. Джон будет весьма недоволен той уборкой, которую произвела здесь новенькая горничная.

Признаться, я очень рассчитывал на то, что мы с Дашкой найдем картины, но, увы, их не было ни под подушкой, ни под матрасом, ни в чемодане, ни где бы то ни было в номере. Зато на антресольной полочке над входной дверью я обнаружил… фотографию Джона, где он снят на фоне двухэтажного дома с черепицей. Вот именно ту саму фотографию в золоченой рамке, что я видел у Оксаны дома в день убийства девушки. Ай да Джон, ай да профан! Кто бы мог подумать, что он допустит такой прокол! Найти эту фотографию было даже лучше, чем найти картины. Она прямо указывает на англичанина как на убийцу.

— Спасен! Спа-а-се-е-ен!!! — заорал я как сумасшедший и от избытка чувств бросился на шею к своей напарнице. — Ты представляешь, Дашутка? Я теперь могу снять с себя все обвинения!

— Да пустите вы, задушите! — высвобождаясь от моих объятий, смеясь и вместе со мной радуясь, проговорила девушка.

Однако радость наша была недолгой, ибо в следующую секунду в замке повернулся ключ и в номер вошел… Джон. Черт бы его побрал! Впрочем, может, даже и лучше, что он заявился. Пора разоблачать преступника и праздновать победу.

Англичанин на этот раз был одет не строго — «белый верх, черный низ», а попроще — «клетчатый верх, джинсовый низ». В одной руке он держал ключ, в другой — пакет с покупками. Очевидно, хозяин номера, в котором мы с Дашкой похозяйничали, отправился с утра не на работу — бывают же у людей выходные, — а по магазинам. Увидев нас, Джон, конечно же, растерялся, но виду не подал. Лишь черты лица его как-то заострились и стали резче, а в выражении появились холодность и надменность. Мне бы такое самообладание.

— Вы нарушить закон! — первым заговорил иностранец. — Я буду вызывайт полиция. И вас будут сажать тюрьма.

Дашка испугалась не на шутку. На ней лица не было. Разумеется, срок за грабеж ей тянуть не хотелось. Мне почудилось, что сейчас она запаникует, оттолкнет иностранца и с криком «а-а-а…» бросится прочь из номера, чем испортит дело. Иностранец почувствует свою правоту и тогда точно кинется вызывать милицию. В этом случае придется и мне сматываться. А поговорить ох как нужно! Необходимо было спасать положение.