Я ничего не забыла?

Ах, да, самую малость: ни у кого из этих двоих даже мысли не возникло рассказать обо всем мне!

Нет, ну а правда, зачем?

Кто я в, конце концов, такая?!

И это самые близкие мне люди, подумать страшно!

Привет, я Михаль и я — «победитель» по жизни (читай — пустое место).

Но не будем об этом, сейчас не время для жалости к себе. Пока не время.

Прямо сейчас нужно понять, что говорить Рашу.

Ведь он все еще молчит и выжидающе смотрит на меня, явно ожидая реакции, и я, наконец, перевожу на него взгляд, прислушиваясь к своим ощущениям.

Все тот же белый шум, пустой гул заполняющий все мысли и чувства.

А я, наивная, боялась, что посмотрю в серые глаза и растаю, все простив, и тут же брошусь Рашу на шею.

На самом же деле не хочу ничего.

Вернее нет, не так — очень хочу убраться из этой комнаты побыстрее, чтобы избежать предстоящего разговора и, как следствие, ссоры.

Уйти, убежать как можно дальше, пока эмоциональный ступор не прошел, и я не начала бросать Рашу в лицо обвинения и упреки, о которых потом, возможно, пожалею.

Нужно разобраться в себе, осмыслить полученную этим утром информацию и уже потом, исходя их сделанных выводов решить, куда двигаться дальше.

Ведь, зная себя, я могу легко наломать дров, поддавшись эмоциям, но в данную минуту это последнее, что мне следовало бы делать.

Хоть кто-то из нас двоих должен сохранять ясность мыслей.

Ведь, как показала практика, Раш с этой задачей справляется отвратительно.

Поэтому я в привычном ритме двигаюсь к шкафу, стараясь не показать, как же сильно мне хочется побыстрее собраться и сбежать отсюда.

— Так и будешь молчать? — спрашивает Раш, наблюдая как я, стянув с себя пижаму, неспешно переодеваюсь в повседневные джинсы и майку.

— А что я должна говорить? — равнодушно пожимаю плечами, старательно изображая равнодушие.

— Неужели ничего не хочется сказать? — прищуривается, не сводя с меня пристального взгляда, будто приглашая высказать все, что накопилось на душе.

Вот только говорить мне ему нечего.

Ну уж точно не сейчас.

Пусть помучается от неизвестности, почувствует себя на моем месте.

Поймет, каково это, когда не знаешь, что происходит у человека в голове и лишь каждый раз натыкаешься на глухую стену.

Не скрою, безумно хотелось вывести Раша из себя, и я понимала, что простыми криками тут явно не справиться. Поэтому, проигнорировав последний вопрос, я просто продолжила приводить себя в порядок, стараясь не обращать внимания на татуированного блондина, что лежал на кровати и прожигал меня взглядом.

— Михаль, я понимаю, что ты злишься, поверь, я меньше всего хотел, чтобы ты так все узнала, но…

— Я не злюсь, — обрываю Раша на полуслове, закидывая в сумочку мобильный и кошелек, — и верю, ты действительно не хотел, чтобы я «так все узнала». Уверена, предпочел, чтобы я и дальше оставалась милой домашней зверушкой.

— Все совсем не так. Пойми, я просто пытался защитить тебя, — говорит совершенно спокойно, не отводя взгляд. И, где-то в глубине души, я знаю, что это правда, но сейчас попросту не готова обсуждать с Рашем случившееся.

Мне нужно побыть одной, успокоиться и все хорошенько обдумать.

— Понимаю, теперь и я буду «пытаться защищать», проверим, понравится ли тебе быть на моем месте, — обида все же прорвала эмоциональную блокаду и грозила превратить мой монолог в жуткую истерику с криками и оскорблениями. Поэтому я схватила свою сумочку и пулей вылетела из спальни, не обращая внимания на требования Раша вернуться, и не остановившись даже после того, как, хлопнув дверью, услышала грохот, доносившийся из квартиры.

Да уж, судя по звукам, Раш явно не был в восторге от моего бегства, раз начал крушить все вокруг, и, пусть я прекрасно понимала, что своим поведением лишь усугубляю ситуацию, попросту не могла поступить иначе.

Предательские слезы жгли глаза, но я не позволяла им пролиться, не сейчас.

Спустившись вниз по лестнице, обессиленно выдохнула, немного приходя в себя, и не мешкая направилась в автомастерскую, проигнорировав полный недоумения взгляд Леры, которая обсуждала с клиентом эскиз татуировки.

Несмотря на то, что Макс уехал по делам, у меня оставался незаконченный проект, который нужно было сдать в ближайшее время. Поэтому не тратя время, я решила сконцентрироваться на работе, ведь, к счастью, клиентов в тату-салоне у меня сегодня не было.

Как и следовало ожидать, аэрография не помогла мне отвлечься, линии выходили нечеткими, штрихи смазанными, да и я сама сегодня, как ни старалась, не могла сосредоточиться. Но, несмотря на это, упорно продолжала работать, постоянно отгоняя непрошенные мысли и раз за разом поправляя нанесенный рисунок.

К трем чесам по полудню я сдалась и перестала мучить себя, бедную машину и аэрограф в том числе.

Выйдя из автомастерской, направилась куда глаза глядят, отмечая, что день сегодня выдался не настолько душный и жаркий, как вчера.

Неспешно идя вдоль улиц, я прокручивала в голове услышанное сегодня утром и понимала, что события последних месяцев, наконец, складываются в единую картинку, будто у меня появились недостающие пазлы головоломки. Странное поведение Раша, его отстраненность и нежелание говорить о том, что происходит в жизни, за пределами квартиры. Раньше я списывала все на появившуюся после аварии привычку держаться обособленно, в глубине души надеясь, что со временем смогу достучаться до него, научив доверять мне.

Глупая.

Раш в своей, как он выразился, "попытке защитить", на самом деле попросту закрылся от меня. Ему было удобно, что я ничего не знаю. Действительно, как правильно сказала Лера — милая, молоденькая девчонка, которая преданно ждет дома, восторженно заглядывая в глаза. Не лезет с разговорами, не выносит мозг — идеал!

Ни на что больше для Раша я оказалась не годна.

Малышка, которая нужна чтобы скрасить мрачные будни, домашняя зверушка, от которой не откажешься, ведь она так радуется твоему возвращению домой.

Усмехаюсь своим невеселым мыслям, только сейчас сообразив, что оказалась на остановке. Смотрю на номер подъезжающего автобуса, воспринимая его как некий знак, и, чуть помедлив, захожу внутрь, едва только двери, с тихим шуршанием, открываются передо мной.

Занимаю место в самом конце салона и прижимаюсь щекой к обивке кресла, наблюдая, как на фоне разноцветной мозаики грузовых доков синеет за окном причал.

Давно забытый маршрут, который, как издевка, вновь всплывает во время очередной ссоры с Рашем.

Когда автобус поворачивает на перекрестке, я закрываю глаза, щурясь от яркого солнца, отражающегося пестрыми бликами от воды.