Коваль мысленно поставил бумажнику Портосу «пятерку». Не будучи профессиональным военным, бывший Папа Парижской Коммуны умел моментально вникать в самую суть дела.

– Шестнадцать миллионов рублей, – сразу ответил начальник Трибунала.

Горячо заспорили о том, где взять столько денег, не запрашивая помощи у Думы.

«Шестнадцать миллионов, – рассуждал сам с собой Коваль, чиркая в блокноте. – Этой суммы достаточно, чтобы нанять рабочих и выстроить три больших моста через Неву. Или построить штук шесть танкеров. А мы всего лишь планируем починить танки и производить снаряды. Но эти твердолобые ковбои и торгаши никогда не поймут, что снаряды важнее. Только военная сила позволила нам одолеть Карамаза. Я сам для них придумал систему, сами охраняют государственные деньги, сами распределяют, так хоть соображали бы…

Они тут отсиживались, и даже не подозревали, на каком волоске все висело… Шестнадцать миллионов, мать вашу…»

– Полагаю, мы изыщем деньги, – Портос перетасовал бумажки в своей папке.

Артур перехватил несколько неприязненных, и даже откровенно враждебных взглядов, брошенных на министра финансов со всех концов стола. Французского выскочку недолюбливали. Особенно те, кто был связан с поставками по государственному заказу. Потому что взяток бумажник не брал.

– Если бы этот разговор начался месяц назад! – Младший из братьев Абашидзе досадливо щелкнул пальцами. – Мы отбили у Карамаз-паши почти шесть тонн золота. И, как дураки, сдали все в Центральный банк…

– Как дураки? – встрепенулся председатель банка. – То есть, как умным, следовало разобрать добычу по домам?

Повисла неловкая пауза. Многие украдкой поглядывали на президента.

– Э, я не так хотел сказать, – пошел на попятный генерал. – Я хотел сказать – армии надо вначале о себе думать…

– Мы можем устроить эксперимент, – жестко заговорил Коваль. – Предложим уважаемому генералу Абашидзе – пусть одна дивизия сама себя прокормит. Сама обеспечит себя патронами, фуражом, кухней, обмундированием, наличными деньгами, табаком, лекарствами… Хотя бы в течение двух лет. Возьметесь?

Серго Абашидзе надулся, покраснел и замолчал.

– Мы изыщем деньги, не запрашивая Думу об изменении военного бюджета, – заполнил паузу Портос. – Мы можем продать полякам лом цветного металла. Мы можем продать старые баржи, что стоят на причалах Балтики. Шесть полных барж леса идут из Ладоги, по заказу военных. Их тоже можно продать.

Мы можем продать штук десять портовых кранов. Все это имущество стоит на балансе военного ведомства.

В зале зашумели, но возразить никто не рискнул.

– Это еще не все, мой президент, – фон Борк деликатно постучал указкой по белому экрану. – В марте месяце я имел доклад от зондергруппа «Зет» относительно секретный проект «Воздух». Этот проект вы поручать курировать лично мне и докладывать вице-президенту, господину Рубенсу…

В зале зашептались. О проекте «Воздух» ходили самые противоречивые слухи. Говорили, что Дума дважды отказалась финансировать эту загадочную идею. Сегодня на заседании Военного Совета присутствовали «лишние» люди, которым не полагалось быть в курсе. Но Коваль нарочно не стал перетасовывать очередность вопросов, чтобы утечка информации состоялась наверняка.

На экране возникло нечто похожее снизу на танк, но совсем не танк. Сегодня утром на площади члены Военного Совета уже видели нечто похожее, но гораздо более скромных размеров.

– Господа, это зенитно-ракетный комплекс «Эс-четыреста», производился в России примерно с две тысячи пятого года. Как видите, не много маленьких ракет, а всего четыре большие, все они предназначены для вертикального старта. Эти машины в древности использовали для борьбы с самолетами и другими ракетами, прилетавшими издалека. Дальность стрельбы до четыреста километров и высота до тридцать…

Борк переждал, пока стихнет ропот. Генералы и клерки кривились, изображая недоверие.

– Господа, я понимаю, это кажется сказкой. Однако самолеты вы видели. Хотя они не летают сегодня, но когда-то летали! Просто мы не умеем их пока починить. Значит, когда-то могли прилетать и большие ракеты. А зенитка «Эс – четыреста» их сбивала. И сразу переезжала на новое место… Да, прошу вас?

– Уважаемый фон Борк, – нарочито елейно обратился к немцу командующий воздушным флотом. – Ни одна страна, с которой мы можем начать войну, не имеет ракет. По крайней мере нет ракет, способных прицельно разрушить город. Самолеты в воздух поднимаются, это правда… – Командующий сделал выразительную паузу: – Но много ли их возвращается на аэродромы? Германцы, испанцы, венгры – все поднимают в воздух старые винтовые самолеты. Большинство летчиков гибнут сами и убивают тех, кто ждет их внизу. Эта техника пока неподвластна нашим пилотам. Есть учебники, но нет учителей… Так что вам в ближайшие сорок лет придется стрелять по дирижаблям!

Опять разгорелся спор. Одни кричали, что проект «Воздух» уже сожрал денег больше, чем содержание трех гимназий, другие тихонько кивали на президента, считая его инициатором затеи.

– Я всего лишь докладываю результаты работы, – окрысился германец. – Я выполняю работу. Докладываю Военному Совету. Вы будете решать, предоставлять ли документы в Думу. Или на следующий год уменьшить расходы на обычное оружие и обойтись своими деньгами. Если вы будете решать, что России не надо оружие, мы бросим работы.

Неожиданно для Артура Борка поддержал старый Рубенс. Вице-президент, хоть по статусу и входил в Военный Совет, в технические вопросы не совался. Занимался сугубо тем, что поручали. Кадрами, обучением, разработкой уставов.

– Мы будем точить сабли и топоры. Мы будем вести войну из револьверов и арбалетов, – энергично заговорил бывший губернатор Петербурга. – Мы будем пугать соседей десятком разбитых пушек. А вы знаете, что итальянцы уже снова делают легкомоторные самолеты? Я имею в виду авиацию для полей. Настоящий красавец, на керосине и бензине, легкий, красивый, пока без брони! А у англичан есть подводные лодки, об этом уже все слышали! Давайте, давайте отменим все, будем экономить. Голосуйте, господа, я посмотрю в глаза тому, кто хочет воевать с саблей и пистолетом!

В полной тишине Военный Совет проголосовал «за» по всем вопросам технического переоснащения.

– Все равно Дума денег не даст, – вздохнул главный армейский финансист. – Они ждали, что мы из Южного похода привезем двадцать тонн золота, а мы едва шесть привезли. Зато куча военной техники, которую надо чинить и обслуживать.

– Следующий вопрос – санитарное состояние войск. Слово имеет начальник медицинской службы.

Поднялся седой кругленький подполковник, волнуясь, начал читать по бумажке. Артур хорошо его знал. Под руководством Мамы Роны молоденький тогда лекарь поднимал первые передвижные госпитали и самостоятельно изучал по книгам полевую хирургию.

– С тех пор как мы ввели обязательный банный день и стрижку «под ноль», заразы стало намного меньше. Однако мы безуспешно просим денег. Есть три казенных и три частных мыловаренных завода, но нам нужны хотя бы еще четыре завода в южной полосе и один казенный в Петербурге… Костяным салом и содой мы обеспечены, однако животный жир, и особенно жир морского зверя поставляется крайне нерегулярно. Частные предприниматели для своих нужд уже давно снаряжают караваны за кокосовым и пальмовым маслом… – полковник демонстративно вздохнул, – но государство себе таких трат позволить не может. Мы исчерпали все ресурсы, выделенные министерством финансов…