– Понятно. – Сынок подошел, поднял за ручку огромную магнитолу и швырнул ее в окно. Раздался звон разбитого стекла. – Это тебе не понадобится.

Пряник бросился с кулаками на Сынка, но был сбит с ног одним ударом.

– Ты что, придурок, нас спалить хочешь? Как ты это все в город везти собираешься мимо всех постов?

– Ладно. Я только это, – Пряник вытащил из кучи длинную лисью шубу. – Чтоб не мерзнуть зимой.

– Так это ж бабская, – ухмыльнулся Сынок.

– Правда? – Пряник оглядел шубу и швырнул ее обратно. – Тогда вот эту дубленочку.

Сынок схватил канистру, зубами отвернул крышку и пошел в дом.

– Давай ты снаружи, а я внутри все полью.

– Лады! – Пряник натянул дубленку на себя и схватился за вторую канистру.

Когда через несколько минут Сынок вышел из дома, Пряник уже сидел на лавочке и курил.

– Ну что, все? – спросил Сынок.

– Все.

– Поджигай.

Пряник затянулся в последний раз и стрельнул окурком в стену. Бензин вспыхнул, и пламя быстро побежало по стенам дома. Охранники сидели в дальнем углу двора и с ужасом наблюдали за всем происходящим.

Сынок подошел к ним, присел на корточки и тихо спросил:

– Вас Тагир убьет, наверно?

Охранники, у которых рты были заткнуты тряпками, закивали.

– А давайте, ребята, я вас отпущу, – предложил вдруг Сынок. – Жалко вас, ей-богу.

– Ты чего? – удивился Пряник. – Сдурел? Они ж тебя…

– Ничего они мне не сделают! – ухмыльнулся Сынок. – Тагир их за этот дом все равно грохнет, даже если они ему меня приволокут, правда, ребята?

Охранники снова закивали.

– Вот видишь. – Сынок достал нож. – Если мы их отпустим, они уже к утру из Москвы смотаются, чтоб он их не достал. Правильно я говорю?

Охранники все время кивали.

– Ну как знаешь. – Пряник пожал плечами.

Сынок перерезал веревки на руках.

– Ну, дуйте отсюда! – скомандовал Сынок, и охранники бросились вон со двора.

– Зря ты их отпустил, – вздохнул Пряник.

– Дурак ты. На них же и подумают теперь. – Сынок засмеялся. – Ладно, валим отсюда.

– Валим, – согласился Пряник.

Сынок подошел к собаке, чтобы подобрать не понадобившуюся монтировку, и вдруг увидел, что по всему животу у нее тянется два ряда набухших сосков, из которых медленно вытекает молоко.

– Постой! – крикнул он Прянику. – Там щенки!

– Что? – не расслышал тот.

– Там щенки! – Сынок схватил ту самую лисью шубу и натянул ее на себя. – Окати меня водой!

– Ты чего, сдурел?! – заорал Пряник. – Сейчас уже народ побежит. Ноги пора делать.

– Водой, я сказал! – Сынок бросился к крану, торчащему из стены, и отвернул вентиль. Из шланга под ногами у Пряника ударила струя воды.

– Давай, чего стоишь?! – заревел Сынок. – Поливай!

Пряник схватил шланг и принялся поливать Сынка с ног до головы. Когда шуба промокла целиком, Сынок натянул ее на голову и ринулся прямо в горящий дом.

На кухне. Они могли быть только на кухне. Во всех остальных комнатах полы были застелены дорогими восточными коврами. Никто не станет держать щенков там, где ковер. Сынок бросился на кухню, перепрыгивая через полыхающую мебель и падающие с потолка балки.

Они были в коробке из-под холодильника. Четыре большелапых лопоухих создания. Им было недели три, не больше. Тихо поскуливая, они тыкались своими тупыми мокрыми носами о стенки коробки.

– Вот вы где, карапузы. – Сынок схватил их, каждого по очереди, и сунул за пазуху. – Пойдем отсюда, тут жарко.

Когда он выскочил из дома, Пряника во дворе уже не было. Скинув шубу, которая начала уже тлеть на спине, Сынок бросился вон со двора. И как раз вовремя, потому что, как только он нырнул в лес, на дороге появились люди. С ведрами и баграми они бежали тушить дом совершенно чужого им человека. Правда, это уже было бесполезно. Когда первые деревенские ворвались во двор, крыша дома с глухим треском провалилась внутрь.

Когда Сынок подбежал к «Москвичу», тот уже отъезжал.

– Стойте! – заорал он.

Машина притормозила. Сынок открыл заднюю дверцу и нырнул в салон.

– Гони! – крикнул Пряник Косому. – Ну, слава Богу, ты жив. А то я уже думал, что…

– Ты почему меня не подождал? – зло спросил Сынок.

– Так это, там же народ уже бежал. – Пряник виновато улыбнулся.

– Если еще раз так сделаешь, я тебе оторву голову. Ты все понял?

– Да ладно тебе. Все же обошлось, – залепетал Пряник.

– Ты все понял, я спрашиваю?! – Сынок с силой пнул спинку переднего сиденья, отчего Пряник чуть не вышиб лбом лобовое стекло.

– Понял.

– Ну вот и хорошо.

Домой вернулись уже под утро.

Щенки скулили от страха и голода.

– Сейчас мы вас покормим. – Сынок достал из холодильника пакет сливок, быстро свернул из носового платка соску и, окуная ее в сливки, стал давать каждому по очереди.

– Ну вот, – сказал он, когда последний щенок наелся, – теперь спите. А утром подумаем, что с вами делать.

Выйдя из кабинета главного редактора и сделав пару шагов по узкому коридору, Юрий Петрович прижался к стеночке, пропуская бегущего ему навстречу мужчину.

– Благодарю!.. – бросил на ходу мужчина, после чего замедлил ход и обернулся. – Юрка? Ты это?

– Вовка! – радостно воскликнул Гордеев. – А ты что здесь делаешь?

– Работаю, а ты?

– А я к Буратову приходил…

– Сколько ж мы не виделись? – пытался подсчитать в уме Вовка. – Лет десять? Да, десять лет… Мать моя женщина! Ты торопишься?

– В общем, да… В смысле, не очень…

– Подожди меня здесь минутку, я только бумаги занесу. Тут рядом есть одно милое местечко. Вспомним молодость?

– Не против…

Владимир Довжик был однокашником Гордеева, они учились в одной группе и в студенческие годы были закадычными друзьями. А после института, как это часто случается, их пути-дорожки разошлись. Нет, они не ссорились, просто все реже и реже стали звонить друг другу, а потом и вовсе звонки прекратились – у каждого своя жизнь, свои дела и заботы.

Они устроились за столиком в открытом кафе, заказали безалкогольного пива, каждый ведь за рулем, и пошло-поехало…

– А помнишь, как мы однажды всем курсом?..

– А помнишь, как на картошке?..