— Да, совсем забыл! Феофилакт Транквиллинович велел тебе закончить отчет по твоей теме к концу недели. — И он с чувством выполненного долга хлопнул дверью.

Когда за окнами стемнело, а Алия и Лейя сонно сопели под одеялами, я отправилась на встречу с вампирюгой, заранее живописуя, как меня будет потряхивать от страха. Покосилась на сундук Алии, но тут же отбросила мысль набрать как можно больше колющего, режущего и разрывающего на части. Одна из самых нахальных Верей в моей голове уперла руки в боки и хвастливо воскликнула:

— Да мы этого вампира! Голыми руками!

Уже за дверью я вспомнила, как Аэрон валял Алию, и мне захотелось вернуться обратно, но стало стыдно.

Я остановилась под многострадальной черемухой.

— Ну и где этот вампирюга? — я повертелась на месте. — Вот будет смешно, если он вытащил меня сюда, а сам спокойно спит в своей постельке!

— Аэрон! — громким шепотом позвала я, опасаясь кричать в полный голос, а вдруг он услышит!

— Чего шипишь? — послышался насмешливый голос.

Наверху что-то зашелестело, и вампир мягко спрыгнул на землю.

Облетевшие лепестки черемухи закружились вокруг нас. Я посмотрела, откуда он сиганул, и меня снова обдало ужасом. Прыгнув с такой высотищи, я бы сломала ручки, ножки и шею вместе с глупой головушкой. Додумалась! Сама себя на заклание приготовила! Жаль, шею не помыла! А вдруг он на практике не смог жертву поймать! Мало ли, резвая жертва оказалась! Теперь с помощью моей крови вампир восстановит баланс жизненных сил.

— Верея, у тебя руки дрожат, — вкрадчиво проговорил Аэрон. Я спрятала руки за спину и буркнула:

— Замерзла.

— А я уж думал, что ты меня боишься, — с насмешкой проговорил вампир.

— Вот еще! Да я тебя… — И вдруг оказалось, что передо мной никого нет. Я похлопала глазами, поозиралась. — Ты где?! — Руки, чтобы не выдавали, спрятала в карманы. — Ты меня до инфаркта хочешь довести? А пока я издаю предсмертные хрипы, будешь кровь дегустировать?

Сзади ехидно фыркнули. Аэрон как ни в чем не бывало сидел на скамейке и ухмылялся.

— Да у тебя от вредности перед смертью кровь наверняка свернется прямо в жилах. Я погибну в жутких мучениях. — Вампир соскочил со скамейки и потянул меня за руку в глубь парка.

— Мы куда?

— Не хочешь же ты принять смерть прямо под стенами Школы.

Я покорно пошла за ним. Наконец Аэрон остановился на невысоком холме. Вокруг живописно возвышались какие-то камни. Полная луна освещала вершину холма. Аэрон уселся на ближайший валун.

— Ты же слепуха в темноте! А здесь деревья не загораживают лунный свет. Я тебе расскажу про практику, но сначала ты расскажи мне, какое отношение имеешь к Заветному лесу и откуда почерпнула сведения о вампирах?

— При чем тут Заветный лес?

— Я давно хотел тебя про него спросить. Слишком радушно тебя там принимают. Если б не твое присутствие, навряд ли наша прогулка туда закончилась бы столь счастливо. Мне вообще непонятно, что ты делаешь в нашей Школе? Почему ты не в Академии магов или чаровниц? А еще перед твоим прибытием в Школе царила жуткая суматоха. Мы поэтому и высыпали на улицу посмотреть, кого так ждут. А оказалась какая-то рыжая замухрышка. О тебе еще с месяц ходили по Школе жуткие истории.

— А через месяц? — Я вздернула нос.

— А через месяц все решили, что ты просто практический материал, и стали пробовать на тебе чары и наговоры. Но не преуспели. — Аэрон поудобнее устроился на камне. — Ты честно мне, я — тебе.

Я посмотрела на луну, взлезла рядом с ним, пожала плечами. А почему бы и нет? И рассказала про Заветный лес, про Вука Огнезмия, про Древних, утаив только самое главное, что не собиралась рассказывать никому. Аэрон, с честью справившись с потрясением, покачал головой:

— Насчет практики все верно. — Он соскочил с камня и потянулся. — Раз в год мне нужна кровь. Так же, как и Лейе в следующем году придется манить кого-нибудь в воду, а Алия наверняка проведет месяц в тайге на охоте. Оборотней женского пола в Школе мало, а на старших курсах и совсем нет.

— Почему?

Аэрон засмеялся:

— А они после практики в академический отпуск уходят.

— Ну Алии это не грозит, — отмахнулась я, поймала пристальный взгляд Аэрона и осеклась. — Ты что-то хочешь сказать?

— Хочу, — оскалился вампир. — Я не знаю ни одной валькирии оборотня, хотя каждая из поступающих на этот факультет в Школе мечтает именно об этом. Но после месяца практики их целиком поглощают, так сказать, иные заботы. Цикл развития у них такой.

— Бедная Алия, — вздохнула я и схватила Аэрона за рукав. — Не смей ей ничего говорить!

— И не собираюсь. — Аэрон пожал плечами. — Поэтому и разговариваю с тобой наедине.

— Где проходит… — Я попыталась подобрать подходящее слово, но на ум приходило только заклание, убийство и прочая гадость. Вампир, оценив мои усилия быть тактичной, усмехнулся и объяснил:

— В основном выбирают родители. Только в этом году мы с маман прокололись.

— Что?! — И сразу озноб по спине — значит, жертву он не получил?

— Начиная с совершеннолетия, каждый должен добывать жертвы сам, условливается только территория охоты, редко какая-то конкретная личность. — Посмотрев на меня, Аэрон оперся ногой на камень, на котором я сидела, и пояснил: — Ну, например, преступник или головорез какой.

— А тебе нравится… Ну… Вкус… — Я окончательно смешалась.

— Терпеть не могу, — тихо ответил Аэрон. — С детства ненавижу присказку «ложечку — за папу, ложечку — за маму…», и вливают эту мерзость.

— Но ты же вампир!

— Я — вампир, но не кровопийца. — Он наклонился ко мне. — Ты тоже что-то любишь, а что-то нет. Это… как рыбий жир. Только если раньше, в детстве, тебе его вливали, то теперь ты должен найти эту дрянь самостоятельно, и неважно, что тебя от нее воротит!

— А если не пить? — Я попробовала отодвинуться подальше.

Аэрон выпрямился и выкрикнул с досадой:

— Пробовал, чуть не сдох! — Он пнул камень с такой силой, что по валуну пошли трещины, потом постоял задумчиво и махнул рукой. — Ладно, чего уж там, ты ведь у нас мифы собираешь, так вот тебе еще один. Мы — вампиры, не дети Всетворца, нас его старшенький сотворил. Чернобог. Не знаю, что он там о себе навоображал, но, как мне кажется, получилось уродство. Без крови истинных людей мы не можем, а напившись… — Луна светила Аэрону в лицо, и оттого он казался бледным и печальным, каким я его еще никогда не видела. — Если вампир не пьет кровь, он сходит с ума и превращается в упыря. А если выпьет больше двух раз в год, все равно обезумеет и опять же станет упырем, только очень могучим. Когда мой отец основал Урлак, ему пришлось биться с сюзереном. Говорят, он трижды пил перед этим, но выкарабкался. А я и одного раза себя заставить не могу. Мы же в Северске замок строили, все друзья были мальчишки, когда мне первый раз сказали, что надо, я неделю из-под кровати не вылазил, выл. Матушка спасла, принесла, напоила. Так и пошло из года в год. Мать выручала. А в последний раз отец за этим делом и застал! Так что на следующей практике мне мало не покажется! И ты молчи, что я сам кровь не пью.