— Надеюсь, ты теперь не натворишь каких-нибудь глупостей?

— Не думаю.

Баронесса склонила голову набок и испытующе посмотрела на подругу.

— Твой ответ звучит чересчур неопределенно.

— Это соответствует состоянию моей души, — мягко призналась Анджела. — В ней царит совершенный сумбур.

— Но, по крайней мере, будь поосторожнее, — попросила Виолетта. — Брук становится все более неуправляемым, пересуды о его сомнительных похождениях звучат все громче. И ты, надеюсь, не забыла, как несколько лет назад он отреагировал на слухи, которые поползли о вас с Джо Мэнтоном.

— Да, уж этого мне не забыть. — Еще бы, как она могла забыть это, если сама малютка Мэй явилась прямым результатом той его бешеной вспышки!

— Тебе все же следует отделаться от него!

— Его семья ни за что не позволит. На это они никогда не пойдут.

— Но ты же слышала о том, что произошло в «Семи циферблатах»!

— Да, Долли рассказала мне об этом. Как это, должно быть, страшно для молоденькой девушки! В последнее время у него стали какие-то странные глаза, ты заметила? — со страхом спросила Анджела. — Крошка Мэй боится его до смерти.

— Ты никогда не задумывалась над тем, не были ли наши родители безумны, выдавая нас замуж? — с любопытством спросила Виолетта, и легкая морщинка пересекла ее гладкий лобик.

— Я полагаю, они подходили к браку скорее как к выгодной коммерческой сделке, — ответила Анджела. Сколько раз на протяжении многих лет она задавала этот вопрос сама себе! — Мой отчим думал только о том, как бы отдать поменьше денег в качестве приданого, мама была ослеплена блеском фамильного герба и обширными владениями Гревилей, а я испытывала облегчение оттого, что избежала брака с гемофилическим сынком королевы. Ведь она так настаивала на этом браке!

— Лично мне всегда казалось, что у Дадли — весьма милая улыбка.

— Много ли мы понимаем в семнадцать лет! — пожала плечами Анджела.

— Но теперь-то нам уже давно не семнадцать, дорогая, так что постарайся не попасться в капкан еще одной очаровательной улыбки. Ты знаешь, что я действительно всем сердцем желаю тебе счастья — даже больше, чем самой себе, — но, милая, если кто-то и способен тебе его подарить, то уж никак не Кит Брэддок! Вот, собственно, и все, что я собиралась тебе сказать. Мне просто очень не хочется, чтобы твое сердечко было безжалостно разбито этим отъявленным вертопрахом.

— Знаю, — мягко ответила Анджела, — я и сама думала об этом великое множество раз. Не беспокойся понапрасну: я уже не стану, подобно зеленой девочке, растрачивать свое сердце на кого попало.

— Ну что ж, в таком случае наслаждайся, покуда можешь, — с игривой улыбкой откликнулась Виолетта. — Я думаю, что уж любовник-то он сказочный! Только не позволяй ему сделать тебя очередной наложницей в его гареме.

— Не позволю. — Анджеле не хотелось признаваться в том, насколько сильны ее чувства по отношению к Киту, — Виолетте этого все равно не понять. Впрочем, Анджела даже сама не могла понять себя до конца.

— Полагаю, этой ночью он не позволит тебе уснуть, — заговорщически улыбнулась Виолетта. Тон ее был доверительным и дразнящим.

— Надеюсь, — улыбнулась в ответ Анджела.

— Завтра ты будешь очень уставшей, да еще эти гости, которые ездят на тебе верхом! Почему бы тебе… не простудиться? — лукаво предложила Виолетта. — Так, совсем немного, чтобы был повод хотя бы полдня провести в постели?

— Посмотрим, Виолетта. В конце концов, остался всего один денек, и все начнут разъезжаться.

— Хорошо хотя бы то, что его не удалось заполучить маленькой противной Присцилле.

— Я очень рада за него, — мягко ответила Анджела. — Вряд ли ей удалось бы сделать его счастливым.

— Она никого не может сделать счастливым, если только ее партнер не будет получать удовольствие, говоря лишь о ней: о ее платьях, ее волосах…

— …Ее утонченном художественном таланте, — с улыбкой дополнила Анджела. — Впрочем, и замужество даже ей не может принести того, чего она так страстно желает, — продолжила она приглушенным тоном. — В этом возрасте и мы с тобой не были способны противостоять желаниям наших семей.

— А если бы даже и могли, то что бы от этого изменилось! Нас просто посадили бы под замок и держали до того дня, пока насильно не выдали бы замуж за тех, кто их устраивал.

— Знаешь ли ты хотя бы одного по-настоящему счастливого человека? — тихо спросила Анджела.

— Что-то нас с тобой потянуло на грустные темы. Нет, конечно же, не знаю. Да и ты тоже.

На лице Анджелы, удобно устроившейся в своем пышном платье на позолоченной скамеечке, мелькнула неуловимая улыбка.

— Что ж, Виолетта, послушаюсь твоего совета и на самом деле постараюсь максимально насладиться — хотя бы в течение того времени, которое мне отпущено.

— Вот и правильно, дорогая. Тем более что Кит Брэддок, похоже, не из тех мужчин, которым нравятся продолжительные связи.

— За завтраком меня не будет.

— А я постараюсь удержать твоих гостей подальше от Стоун-хауса. Ты уже что-нибудь сказала своим сестрам?

— Еще нет. Если Кит решит задержаться чуть подольше, я, конечно, предупрежу их. Впрочем, кто знает! — Она пожала своим обтянутым шелком плечиком, и пион, мастерски вытканный из бисера искусной рукой господина Ворта, блеснул в солнечных лучах. — Непостоянство действительно является одной из определяющих черт его натуры.

— Весьма разумный подход. Я вижу, здравомыслие все же не окончательно покинуло тебя.

— По-моему, я отличалась здравомыслием на протяжении всей своей жизни. Разве не так?

И в самом деле, с тех пор, как замужество с Бруком безжалостно разрушило все ее девичьи мечты, Анджела пыталась строить свою жизнь таким образом, чтобы любые коллизии наносили ей как можно меньше душевных травм. Учитывая регулярные и грубые вторжения Брука в ее жизнь, это было вовсе не просто, однако она все же смотрела на окружавший ее мир сквозь призму здравого смысла. Как и большинство женщин, живших, подобно ей, в браке без любви, Анджела признавала обязанности, которые накладывало на нее существование семьи, и прекрасно отдавала себе отчет в том, чем чреваты для нее безумные проявления неуправляемого характера ее мужа.

— Если, конечно, не считать периодических катастроф вроде господина Брэддока, — с улыбкой вставила Виолетта.

— Верно, — согласилась Анджела, и ее лицо также осветилось полной надежды улыбкой. — В каком-то смысле его и впрямь можно назвать «катастрофой», но настолько восхитительной, что помимо своей воли забываешь о том, что его обаяние — детище чересчур большого опыта.

— Ну что ж, радуйся жизни, пока существует такая возможность.

— Так я и поступлю, — внутренне ликуя, ответила Анджела.