Оставшиеся в живых вампиры поняли, что открытый бой проигран, и отступили, стараясь затеряться в каменных лабиринтах города. Они решили вернуться к первоначальному плану и захватить Ташам постепенно, обращая горожан в упырей тайно, по ночам. Положение ухудшилось – теперь в городе осталось не пятеро упырей, как раньше, а целых два десятка. И, по словам мага, чуявшего кровососов лучше Сигмона, половина из них были Старшими, а команда охотников, присоединившихся к ополчению после схватки у западных ворот, так и не смогла найти ни одного из них. И горожане не смогли им помочь.

Люди слишком устали. Измотанные кровавыми схватками, видевшие слишком много смерти они потеряли надежду и не могли найти в себе силы, чтобы снова прочесать город. Те, кто остался в живых, бросали оружие и уходили по домам, надеясь, что рассвет придет к ним раньше, чем упыри.

Вскоре на улицах остались только стражники и команда охотников – всего два десятка смертельно уставших бойцов, что выиграли сражение, но проиграли войну. Сигмон понимал, что город обречен. Упыри, проникшие в Ташам, могли торжествовать: люди, сломленные кровавой ночью, не сумели дать им достойный отпор. Следующей ночью кровососов станет больше. На третью ночь Ташам падет – его не удержат горстка стражников и одно-единственное чудовище, вставшее на сторону людей. Спасти город можно только сегодня днем – прочесать кварталы и упокоить упырей, пока они прячутся от дневного света. Когда рыжий маг придет в себя, он сможет точно указать места, где прячутся вампиры, но у Ташама почти не осталось защитников – два десятка людей, проведших ночь в кровавом бою, просто не успеют прочесать весь город. А горожане... Горожане спешно покидали Ташам, за одну ночь превратившийся в кладбище.

Рассвет принес облегчение и солнечный свет. Но отнял надежду. Сигмон знал, что это последнее утро Ташама. И это знали все, собравшиеся в этой комнате.

– Что там? – тихо спросил Савен, не открывая глаз.

– Идут, – глухо отозвался Сигмон, рассматривая вереницы горожан, нагруженных домашним скарбом, что тянулись к восточным воротам.

– Много?

– Кажется, все, кто способен ходить.

Начальник стражи выругался. Клевавший носом Корд вскинул голову и глянул на Сигмона.

– Плохо? – спросил он.

Тан не ответил. Скрестив руки на груди, он смотрел из окна на площадь перед особняком. Там столкнулись две повозки, груженные домашним скарбом, и теперь две семьи пытались выяснить, кто громче умеет кричать. Сигмон видел, что еще пара минут, и главы семейств возьмутся за оружие. Его всегда поражала эта особенность простого люда – быть непобедимой толпой, единой в своем гневе, а через минуту превращаться в разрозненное стадо, где каждый печется только о своей шкуре. Именно поэтому сейчас у Ташама больше нет шансов на спасение. Кто-то первым бросил клич «каждый сам за себя», и толпа защитников растаяла в мгновенье ока. Разлетелась по ветру легким пеплом, растворилась в ночи.

– Все кончено, Корд, – тихо сказал Сигмон. – Их не поднять.

– Проклятье, – прорычал Савен, – если бы не нога! Я вышел бы к этим идиотам и заставил бы их взять в руки оружие!

– Мы можем вынести тебя на площадь, – отозвался тан. – Но вряд ли это поможет. Ты и сам это понимаешь. Дело не в ноге. И не в тебе. Они просто потеряли надежду.

– А ты? – спросил капитан. – А ты, Сигмон?

– Я потерял веру в людей, – ответил тан. – И уже давно.

Он резко отвернулся от распахнутого окна и оглядел комнату. Савен тихо ругался себе под нос, рыжий маг дремал, и только Корд смотрел на него ясным взглядом, словно полчаса дремоты заменили ему целую ночь сна.

– Что будешь делать, охотник? – спросил он.

Сигмон пожал плечами. Перед глазами появился образ Арли – она улыбалась и звала к себе. Еще не поздно бросить умирающий город и уйти дальше, в Дарелен, чтобы найти любимую. Но это видение сменило другое – мертвые тела людей, растерзанные, расчлененные, лишенные крови. Женщины с серыми лицами, что поднимают руку на своих детей. Чинные отцы семейств с глазами, пылающими жаждой крови, возвращаются в родной дом... Сигмон прикрыл глаза.

– У меня есть меч, – тихо сказал он. – Я выйду на улицу и постараюсь упокоить всех упырей, каких только найду.

– А потом?

– А потом выйду снова. И так до тех пор, пока кто-то из этих тварей не остановит меня.

Савен тихо вздохнул, а капитан впился взглядом в тана.

– Ты же не веришь в людей, – сказал он, и голос его звучал резко, словно на допросе. – Тогда почему?..

– Не знаю, – отозвался тан. – Мне кажется, так будет правильно. Правильно и все.

В комнате воцарилась тишина, и стало слышно, как сопит во сне Дарион. С улицы доносилась брань – повозки никак не могли разъехаться и, судя по голосам, драка должна была начаться с минуты на минуту. В наступившей тишине топот сапог громом разнесся по коридору.

Сигмон взглянул на дверь и, когда она распахнулась, привычно положил руку на меч. На пороге появился всклокоченный мальчишка в кольчуге стражника и мятом плаще, загаженном голубями. Задыхаясь, он оперся рукой о косяк и выдавил:

– Идут!

Тир Савен вскинул голову и попытался обернуться.

– Кто? – спросил он. – Кто идет?

– Войска! Я с крыши углядел, там цельное войско идет по восточному тракту! К нам!

Савен попытался сесть и с проклятием схватился за раненую ногу.

– Корд, – выдохнул он. – Давай!

Капитан поднялся из кресла и на негнущихся ногах зашагал к двери. Сигмон поспешил следом.

– Наверх, – скомандовал капитан, вываливаясь в коридор, – быстрей!

Демистон шагал твердо, но медленно, и тан, подхватив друга под локоть, потащил его за собой. Следуя за мальчишкой, тан вывел капитана на винтовую лестницу. Тот ухватился за перила, сделал первый шаг, и тан, потеряв терпение, подхватил Корда под мышки как ребенка. В мгновенье ока взлетел по лестнице на чердак. Оттуда через огромное слуховое окно они вышли на крышу, и только тогда Сигмон отпустил капитана. Демистон покачал головой, окинул тана недовольным взглядом и отвернулся – пожалуй, в другое время он бы не простил такого вольного обращения со своей персоной. Но сейчас...

– Где? – спросил он у мальчишки. – Где?!

Тот молча ткнул пальцем в сторону холмов, и Сигмон увидел – где.

По дороге, ведущей к восточным воротам Ташама, длинной змеей полз вооруженный отряд. Ровно и слаженно, как умеют только военные, к городу шагали люди в кольчугах. Матово блестели стальные шлемы, а острия копий искрились солнцем. Регулярные войска, в этом сомнений не было.

– Егеря, – выдохнул Корд. – Это Зеленые Листья!

– Не пойму, сколько их, – отозвался Сигмон, пытаясь сосчитать блики от шлемов.