Он, не глядя, протянул руку ее погладить и попал прямо на грудь. Дивное место!

— Так ты в порядке?

— Я не в порядке! Я в шоке, в том числе и от себя самой. У меня такое чувство, будто я опять летала. Это на меня так твой вид подействовал: ты словно изнутри светился, волосы развеваются в сотворенном тобою же ветре, и вся эта мощь гудит, как ритуальный барабан. Я была не в силах устоять! Прости, но я потеряла самообладание.

— Считай, что ты уже прощена. Я, знаешь ли, из тех, кто легко прощает.

Мира тихонько засмеялась и накрыла его руку своей.

— И вот мы здесь, на полу твоей спальни, — а в комнате сущий бедлам. Как, впрочем, и всегда.

Коннор обернулся и оглядел комнату. Ничего катастрофического, рассудил он. Конечно, ботинки, сапоги, одежда, книги — все разбросано где попало. Но он никогда не мог понять, зачем застилать постель, если скоро опять ложиться — что постоянно являлось причиной непримиримых споров с сестрой.

Желая угодить Мире, он повел рукой, и обувь, вещи, книжки — и что там еще было разбросано по полу — собрались аккуратными стопками в углу. Он как-нибудь выберет момент и наведет у себя порядок — но не сейчас.

А пока Коннор еще раз повел рукой — и с потолка посыпались розовые лепестки. Мира рассмеялась, поймала горсть душистых лепестков и насыпала ему на голову.

— Коннор, ты романтичный дурачок.

— Не вижу ничего глупого в романтике. — Он притянул ее к себе, прижал головой к плечу. — Вот. Так гораздо лучше.

С этим трудно было поспорить, и все же…

— Надо спускаться. Ребята, наверное, ломают голову, куда мы делись.

— Бог с тобой, все давно догадались, где мы и что. Так что спешить некуда.

Ладно, решила она, можно и не спешить.

— Мне опять понадобится моя одежда. Куда ты ее отправил?

— Все верну. Но чуточку позже.

Мира позволила себе насладиться этим моментом: она держит голову у него на плече, а в воздухе кружатся розовые лепестки.

14

Сентябрь перешел в октябрь, и Брэнна чуть не силой заставила Коннора с Айоной помогать ей с урожаем овощей на огороде. Айоне она поручила собирать бобы, Коннору — копать картошку, сама же занялась морковью и репой.

— Вкусно пахнет! — Айона выпрямилась и потянула носом воздух. — Весной, когда сажали, все пахло свежестью и молодой листвой, и это было чудесно. Теперь это запах спелых, созревших плодов, и это тоже замечательно, но на свой лад.

Коннор послал ей сердитый взгляд.

— Посмотрим, как ты запоешь, когда она заставит тебя все это отскребать, варить или бланшировать — знать бы еще, что это слово означает.

— Небось не жалуешься, когда всю зиму ешь мою стряпню, а готовлю я из этих самых овощей, которые замораживаю или консервирую впрок. Ну-ка, ну-ка… — Брэнна подошла, сорвала с ветки мясистый сливовидный помидор и понюхала. — На сегодня запланирован мой фирменный томатный суп с голубым сыром.

Зная, что это любимый суп Коннора, Брэнна с улыбкой встретила его укоризненный взгляд.

— Ты это нарочно говоришь, чтобы я продолжал тут пахать. Хитрая какая!

— А я вообще хитрая.

Сбор урожая приводил ее в хорошее расположение духа. Брэнна могла все лето щипать зелень с огорода, но изобилие, которое ей теперь предстояло законсервировать либо заложить на хранение на зиму, давало ей ни с чем не сравнимое чувство исполненного долга.

А нелегкий труд, с которым это было сопряжено, лишь усугублял это чувство, во всяком случае — у Брэнны.

— Айона, не сорвешь пару огурчиков? Я потом займусь кремами для лица, и они мне понадобятся.

— Диву даюсь, как ты все успеваешь! Содержишь дом, сад, готовишь, делаешь столько всего на продажу. Ведешь бизнес, в конце концов! И еще готовишься уничтожить мировое зло.

— Колдовство, наверное, помогает. — Брэнна положила в ведро еще пару помидоров. Какое наслаждение — вдыхать их аромат, ощущать в ладони тяжесть спелых плодов! — Но на самом деле я просто люблю то, что делаю, так что можно сказать, это для меня не работа, а удовольствие.

— Расскажи это мужику с лопатой, — проворчал Коннор, но был проигнорирован.

— У тебя и самой дел невпроворот, — Брэнна повернулась к Айоне. — По-моему, ты тоже не ропщешь, когда изо дня в день возишь за лошадьми навоз, скирдуешь сено и солому, водишь по лесу конные группы туристов и развлекаешь их разговорами, когда они наверняка задают одни и те же вопросы. Добавь сюда занятия и тренировки, благодаря которым ты достигла такого мастерства в нашем деле — разве сравнить с тем, что было зимой? Вспомни: ты тогда и свечку зажечь не умела!

— А мне это все тоже нравится. У меня есть дом и кров, есть цель в жизни. Есть семья, мужчина, который меня любит. — Айона подняла голову к небу и вдохнула полной грудью. — И колдовство. Раньше я имела самое смутное о нем представление, ведь до приезда сюда моей семьей, по сути, была одна бабуля.

Она присела возле грядки с огурцами и выбрала два посимпатичнее.

— И мне бы очень хотелось научиться вести хотя бы небольшой огородик. Если бы я немного умела консервировать, я бы не чувствовала таких угрызений совести, а то ведь у нас только Бойл в состоянии что-то приготовить.

— Кстати, у Бойла в квартире вдвоем не повернуться. Вы где планируете жить после свадьбы?

— Знаешь, на первое время нам и этого хватит. Мы там вдвоем прекрасно умещаемся, и все под рукой, что тоже удобно. Но… рано или поздно мы бы хотели завести детей.

Брэнна поправила соломенную шляпу. Она надела ее скорее по привычке, потому что солнце хоть и выглядывало из-за косматых туч, но грело уже совсем несильно, при том что день все же больше был похож на летний, чем на осенний.

— Тогда вам понадобится свой дом, а не пара комнат у Фина над гаражом.

— Мы об этом подумываем, но нам обоим не хочется уезжать далеко от всех вас. И от конюшен. Так что пока мы только размышляем. — Айона снова склонилась над грядкой и сорвала ярко-желтую тыкву. — Сперва надо свадьбу спланировать, а я еще даже платья и букета не выбрала.

— Но у вас уже есть какие-то соображения? И у тебя, и у Бойла?

— Я примерно представляю себе, какое я хотела бы платье. Я думаю… Коннор, предупреждаю: у тебя сейчас от скуки мозги засохнут.

— А то они у меня от картошки не засохли! — Он отряхивал выкопанные клубни от земли и кидал в ведро.

— Ну ладно. Мне хочется белое платье в пол, но не какое-нибудь новомодное, а скорее винтажное. Никакого шлейфа и фаты, что-нибудь попроще, но все равно элегантное. Как, к примеру, оделась бы ваша бабушка, только в более современном исполнении. Бабуля предложила мне свое, но оно кремовое, а я хочу белое, к тому же она ростом выше. И это не совсем то, что мне представляется, хотя надеть фамильное платье было бы здорово!