Парни за воротами на славу потешились за мой счет.

Они еще горько раскаются в этом.

Какой-то добряк-прохожий пожалел меня и придержал лошадь. Я отвел эту сволочь обратно к Плеймету.

Плеймет – старый мой товарищ – принял сторону проклятой клячи.

– У каждого животного есть предел возможностей, Гаррет. Чтобы лошадь брала препятствия, ее нужно специальным образом тренировать. Нельзя просто взобраться на необученного конягу и приказать ему прыгать.

– Черт, это я понимаю. Я сделал ставку и использовал все шансы. Я проиграл. Я принимаю проигрыш. И если я жалуюсь на эту тварь, то только из-за того, как она посмеялась надо мной после. Она сделала это намеренно.

– Гаррет, у тебя мания. Ты всегда жалуешься, что лошади над тобой издеваются. Они обыкновенные неразумные звери. Они не могут ни над кем издеваться.

Много он понимает!

– Ты не мне это рассказывай. Им расскажи. – Несомненно, они его дурачат.

– Что стряслось? А? Ты просто посмеялся бы над этой историей, если бы не случилось чего-нибудь еще пострашнее.

Я рассказал ему, как Майя позволила себя схватить. Объяснил, что пытался перескочить через ворота, чтобы ее вызволить.

– Хочешь попытаться еще раз?

– Хватит с меня великодушных глупостей. Эти торговцы суевериями вывели меня из терпения. Они у меня попляшут!

Плеймет исполнил мой фокус с приподнятой бровью.

– Девушка так много для тебя значит? А как же Тинни?

– Тинни есть Тинни. Давай не будем о ней. Она тут ни при чем.

– Ну, если ты так говоришь… Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Он предлагал помощь искренне. И если бы дело дошло до мордобоя, Плеймет очень бы пригодился со своими девятью футами и силищей, которой хватало, чтобы поднимать его любимых лошадей. Но Плеймет не борец по натуре. Ему все время достается, потому что он исключительно, неимоверно добр.

– Нет. Не хочу тебя втравливать. Ты и так сделал достаточно, когда позволил мне взять эту четвероногую гадюку. Скорми ее собакам.

Плеймет рассмеялся. Он получает удовольствие от моей войны с лошадиным родом.

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь?

– Да. Ты сделал все, что мог. Мне нужна подмога профессионала. – Придется послать к черту свое намерение исчезнуть. – Если ты действительно хочешь оказать мне любезность, сходи ко мне домой и посмотри, как там поживают Дин и Покойник. Я загляну к тебе утром. – Если доживу до утра.

– Конечно, Гаррет.

Я знал, что буду делать теперь. Они у меня поплачут. Но горше всех буду плакать я, если меня схватят.

Краск в полном одиночестве нес вахту в заведении Морли. Судя по его виду, он сидел там давно. Он не производил впечатления довольного жизнью человека. Я заметил его, когда одолел уже половину пути к стойке. Отступать было поздно.

Краск жестом подозвал меня к себе. Я смирил свой норов и подсел к нему. Краем глаза я видел, как Слейд говорит что-то в переговорную трубу, связывающую бар с кабинетом Морли.

– Чего тебе?

– Чодо теряет терпение. Он не любит долго ждать результатов.

– Чего-то я недопонял. Результатов у него – хоть отбавляй. Крысолюди работают сверхурочно, подбирая трупы.

– Не умничай, Гаррет. Он тебе задолжал, но это не значит, что он позволит тебе водить себя за нос.

– Краск, с каждым твоим словом я все больше и больше теряю нить.

– Ты должен был поймать для него какую-то девку. Где она?

Я недоуменно посмотрел через плечо, потом – опять на Краска.

– Я?! Поймать кого-то для Чодо? Что-то не припомню. Я слышал предложение объединить силы и обменяться информацией. Я играю только на таких условиях.

– Чодо Контагью – не тот человек, которого стоит злить, Гаррет.

С этим я согласился:

– Ты прав. Не тот. Но он и не тот человек, у которого я готов быть на побегушках. Сделка, заключенная между нами, – всего лишь сделка. Не больше и не меньше. Понял?

Краск встал:

– Я ему передам. Не думаю, что он будет доволен.

– Мне плевать, будет он доволен или нет. Я соблюдаю условия соглашения так, как я их понимаю.

Краск бросил на меня злобный взгляд. Я знал, о чем он думает. Когда-нибудь он с удовольствием оттяпает мне пальцы, по одному за раз.

– И еще. Куда бы я ни сунулся, меня все потчуют этим дерьмом, будто я работаю на Чодо. Я не работаю на Чодо. Я работаю на Гаррета. Если кто-то распускает слух, что я на содержании у Большого Босса, пусть заткнется.

Краск фыркнул. По-моему, это самое сильное проявление эмоций, на которое он способен. Ни слова не говоря, он вышел.

Я направился к бару. У меня тряслись руки. Этот проклятый Краск вывел меня из себя. Он всегда обрушивается на голову, словно стихийное бедствие – воплощение угрозы и беспощадности.

– Морли зовет тебя наверх, – сказал Слейд.

Я поднялся по лестнице. Морли был не один, но и он, и его гостья были одеты. Женщину я уже видел. Вчерашняя брюнетка. Она установила рекорд: не припомню, чтобы я дважды застал Морли с одной и той же подружкой. Может быть, он остепенился?

– Поцапался с Краском?

– Вроде того. Чодо пытается завербовать меня. Краск раздражен, что я не поддаюсь вербовке.

– Я слыхал о какой-то заварухе у твоего дома прошлой ночью.

– Да так, ничего особенного. Покойник обо всем позаботился.

– Напомни мне, чтобы я не восстанавливал его против себя. Зачем пожаловал?

– Мне нужен помощник, который прикроет мне спину во время одной работенки. Проникновение со взломом. Объекты непростые. Эти люди не поймут, если поймают нас с поличным.

Морли нахмурился:

– Такие чувствительные?

– Как назревший чирей. Одно неверное слово в неверном месте – и куча народу может поплатиться жизнью.

– Ладно. Я знаю человека, который поможет тебе. Подожди внизу.

Отлично. До него дошло, что женщина не должна услышать больше, чем уже слышала.

Хотя я сам все это затеял, на душе у меня было неспокойно. Морли вызовется на дело лично. Когда он выяснит, что я задумал, то переполошится по-настоящему. Морли, откалывая такие опасные номера, впоследствии избавляется от своих напарников, чтобы никто никогда ничего не узнал. И хотя он пытается меня понять, в глубине души он все-таки не верит, что я втайне не придерживаюсь таких же взглядов. У нас могут возникнуть проблемы.

Морли спустился по лестнице, когда я как раз допивал бренди, который плеснул мне Слейд. Слейд – единственный из подчиненных Морли – не сторонник вегетарианской кухни. Поэтому он держит под рукой настоящую выпивку. Должным образом припрятанную, конечно. Морли притворился, что ничего не учуял.