Похоже, терпение у Хэртстоуна наконец лопнуло, и он, невзирая на недовольство отца, держа в одной руке камень Скофнунг, другой поволок за шарф каменного Блитцена в ванную.

Мгновенье спустя до меня донесся оттуда шум воды из душа.

– Мне, наверное, надо пойти им помочь, – торопливо проговорил я.

– Что-о? – рявкнул Олдерман, однако тут же переключился вновь на кольцо. – Ну да, конечно, иди, – рассеянно бросил он мне. – Ох, до чего же чудесная вещь! – вытянул он руку поближе к яркому свету. – Инге, изволь проследить, чтобы наши молодые негодяи оделись соответственно вечеринке. И пришли кого-нибудь из прислуги помочь мне со всем этим золотом. Каждый кусочек должен быть взвешен, учтен и отполирован, чтобы стать достойной частью моего собрания.

Мне не хотелось оставлять Инге наедине с мистером Безумное Кольцо, однако я больше не мог смотреть, как он с тошнотворным восторгом обхаживает свои сокровища, а потому спешно присоединился к своим друзьям в ванной.

Знаете, какое зрелище вызывает тревогу более сильную, чем даже вид отрубленной головы в пенной ванне? Истекающий кровью гранитный гном под душем.

Едва Хэртстоун засунул Блитцена под струю воды и она попала ему на голову, он начал стремительно размякать. Серо-холодный цвет его каменного лица сменился на тепло-коричневый, а из раны на животе заструилась кровь. Она текла по его ногам и уходила в сток душевой кабины. Колени у Блитцена подкосились. Я, к счастью, успел его вовремя подхватить.

Хэртстоун, несколько раз переложив из руки в руку камень Скофнунг, поднес его к открытой ране. Блитц охнул. Кровотечение немедленно прекратилось.

– Мне конец, – произнес хриплым голосом гном. – Можешь больше не беспокоиться обо мне, глупый эльф, просто… – Он выплюнул изо рта воду. – Здесь что, идет дождь?

Хэртстоун заключил его в яростные объятия. Голова Блитца оказалась словно клещами прижата к груди эльфа.

– Отпусти, ты меня задушишь, – простонал гном.

Но Хэрт, естественно, ничего не услышал. А если бы даже каким-то образом и услышал, то все равно бы, не чуя себя от радости, продолжал обнимать.

– Ну хватит, приятель, – наконец, похлопал его по плечу еще слабой рукой Блитц. Он посмотрел на меня, и я прочел в его взгляде сразу несколько вопросов: «Почему мы втроем принимаем душ? Почему я не умер? Почему от вас воняет, как из болота? И что случилось с моим другом эльфом?»

Едва нам стало ясно, что Блитцен полностью раскаменел, Хэртстоун выключил воду. Гном был еще слишком слаб, чтобы прочно стоять на ногах и двигаться. Мы бережно усадили его на дно душевой кабины.

Инге примчалась в ванную со стопкой полотенец и свежей одежды.

Из спальни Хэрта слышался звон монет. Можно было подумать, что целая дюжина автоматов одновременно выплевывает из себя огромные выигрыши. К звону примешивались раскаты безумного смеха.

– Вы бы особенно не спешили туда, – с опаской оглядываясь назад, порекомендовала нам Инге. – А то там сейчас обстановка довольно нервозная.

На этом она удалилась, плотно прикрыв за собою дверь.

Мы тщательно привели себя в порядок. К комплекту новой одежды прилагался ремень, поэтому тем, который на мне был до этого, я воспользовался как креплением для камня Скофнунг. Притянул его хорошенько к талии, а сверху надел рубашку навыпуск. Так его было по крайней мере совсем незаметно. Иначе ведь мистер Олдерман мог его увидеть и попытаться вернуть себе.

Рана Блитцена славненько зажила, оставив на память лишь небольшой белый шрам, и единственное, что теперь удручало нашего друга, – это урон, нанесенный его костюму. Меч разрубил жилет, а кроме того, вся одежда была усеяна пятнами крови.

– Теперь это уже не отчистишь, – посетовал он. – Хоть цистерну лимонного сока вылей. Ткань, которая превратилась в гранит и снова потом размягчилась, сохранит все изъяны навечно.

Может быть, стоило его успокоить, заметив, что тем не менее он все же жив и здоров. Но мне было ясно, что он еще в шоке и просто-напросто концентрируется на изъянах своего гардероба, как на области наиболее для себя знакомой и близкой.

Пока мы сидели вместе на полу ванной, Блитцен при помощи своего походного набора для шитья ловко сметал вместе несколько банных полотенец, и у него получилась дополнительная защита от альфхеймского солнца.

Мы с Хэртом наперебой рассказывали ему о том, что случилось за время, пока он был каменным.

– И вы такое проделали ради меня? – дослушав, потряс в изумлении головой он. – Дорогие мои чудесные и безумные идиоты! Вас ведь могли убить. Значит, ты, Хэрт, подчинился отцу? Вот уж никогда бы не попросил тебя о таком. Ты ведь клялся, что никогда сюда не вернешься. И ведь у тебя действительно были для этого очень веские основания.

– Но я еще клялся всегда защищать тебя, – ответили руки Хэрта. – И мечом тебя ударили по моей вине. И по вине Самиры.

– Прекрати немедленно! – воскликнул Блитц. – Ни ее, ни твоей вины в этом нет. Просто нельзя обмануть предсказание. Смертельная рана была неизбежна. Но так как теперь ее больше нет, давайте просто забудем о ней. А если уж хочешь кого-нибудь обвинить, то направь свой гнев на дурака Рэндольфа. Без обид, сынок, – перевел он взгляд на меня. – Но я просто горю от желания убить твоего дядю.

– Какие уж тут обиды, – откликнулся я. – Наоборот, с удовольствием бы тебе помог это сделать.

И все же я не забыл, с каким паническим криком нанес дядя Блитцу тот роковой удар и как потом с видом побитой собаки поплелся за Локи.

Словом, как бы мне ни хотелось люто ненавидеть своего дядю, к этому чувству примешивалась жалость. А познакомившись с мистером Олдерманом, я понял еще одно: сколь ни кажутся нам плохими некоторые из собственных родственников, у кого-то другого они могут оказаться гораздо хуже.

Хэрт как раз в это время дорассказывал Блитцу жестами, как мы ограбили гнома, а тот грозил нам крупными выигрышами в лотерею.

– Полное сумасшествие иметь дело с Андвари, – покачал головой Блитц. – В Нидавеллире он очень известен. Этот гном гораздо хитрее и жаднее, чем даже Эйтри Джуниор.

– Только не надо больше про Эйтри Джуниора, – поежился я.

Сколько уже прошло времени, а мне до сих пор иногда виделись во сне кошмары с участием этого гнусного гнома, который вызвал Блитцена на смертельное состязание в ремесленном искусстве. Не желаю больше никогда видеть ходунков Джуниора на ракетном топливе!

Блитц хмуро глянул на Хэрта.

– Значит, кольцо теперь у твоего отца?

Эльф кивнул.

– Я пытался его предупредить.

– Но эта штука совершенно меняет сознание, – с тревогой проговорил Блитцен. – Достаточно вспомнить, какая участь постигла Хредмара, Фафнира и Реджина и всех других победителей лотерей. Длиннейший список фамилий тех, кого уничтожило это кольцо.