– Если я отправляюсь в трюм, она ПОЙДЁТ СО МНОЙ! – взревел лорд Витлуф, указывая на служанку какой-то французской леди в толпе.

Все перевели взгляды на служанку, прячущуюся за огромным веером.

– Moi? – невинным голоском спросила она.

Королевский пудель подскочил вверх, выхватывая веер из её ладони, и перед толпой предстала…

– Мисс Глаз-да-глаз! – вскрикнула Корделия. Она повернулась к принцессе. – Ваше Высочество, она работает на лорда Витлуфа!

– Работаю на этого дьявола? – выплюнула мисс Глаз-да-глаз. – Ещё чего!

Она двинулась вперёд, размахивая своей тростью.

– Я всегда работаю только на себя, мисс Шляпник.

Одним яростным движением трости мисс Глаз-да-глаз отпихнула от себя стражника. Он завалился на спину, истекая кровью.

Только когда сияющий наконечник трости оказался в дюйме от носа Корделии, она поняла, что это такое.

Шпага.

Сощуренные глаза гувернантки, сжимающей шпагу, источали чистую ненависть.

– Меня не волнуют ни мир, ни война, ни богатство, ни власть, – выплюнула она. – Всё, что меня волнует, это возмездие.

– Возмездие? – переспросила Корделия. – За что?

– Тридцать лет назад мою семью изгнали из Гилдхолла, – мерзко прошипела мисс Глаз-да-глаз. – Моего отца казнили. Мою мать, брата и меня бросили в работный дом. Мы были опозорены, все отвернулись от нас. Нас оставили умирать. Мне было всего девять лет.

Корделия нахмурилась. Она вспомнила, что дядя рассказывал ей похожую историю.

– Но я не умерла, – свирепо продолжила гувернантка. – Я держала мать и брата за руки, пока они сгорали от лихорадки. Но я выжила!

Корделия вгляделась в лицо гувернантки, перекошенное от злости и скорби.

– Я последняя из оставшихся в живых Тростетворцев! – провыла мисс Глаз-да-глаз. – И я жажду возмездия!

Гувернантка бросилась на Корделию. Та увернулась, и шпага вонзилась в мачту.

Прежде чем мисс Глаз-да-глаз смогла вытащить своё оружие, сильные руки схватили её и потащили прочь.

– Нет! – завопила мисс Глаз-да-глаз. – Нет!

Корделия перевела взгляд со шпаги, всё ещё подрагивающей в мачте, на гувернантку, бьющуюся в руках стражников. Она почувствовала, как в её быстро колотящемся сердце рождается жалость.

Оставили умирать в возрасте девяти лет.

– Последняя из оставшихся в живых Тростетворцев? – переспросила принцесса. – Это правда?

– Мой дядя рассказывал, что они все умерли… – с дрожью прошептала Корделия.

Мисс Глаз-да-глаз дёрнулась, силясь освободиться.

– Конечно, все эти самодовольные Творцы думали, будто мы все умерли. Никто не потрудился выяснить, что с нами произошло! Я осталась одна, без родных, без друзей. Некому было обо мне позаботиться! Я была ребёнком…

Голос мисс Глаз-да-глаз надломился, в нём звучала едва сдерживаемая ярость.

– Я выросла в приюте, выжидая и строя планы. Устроилась на работу к Шляпникам и к Башмачникам. Три года я провела, скрываясь у всех на виду, обучая этих отвратительных детей, готовясь к атаке! Это я завела Созывающие Часы, чтобы призвать Творцов в Гилдхолл. Творцы долгие годы ненавидели друг друга, и я знала, что если они соберутся все вместе, ссоры будет не избежать – и они не смогут успешно сотворить Одежду Мира. Лорд Витлуф заказал Воролову инсценировать покушение на убийство в театре…

– Не рассказывай им всё, дура эдакая! – вспылил лорд Витлуф.

– Не смей называть меня дурой! – ощерилась мисс Глаз-да-глаз.

– Уведите этих изменников, – приказала принцесса Георгина стражникам.

– Подождите! – воскликнула Корделия. Её всю трясло, но ей было необходимо выяснить правду.

– Лорд Витлуф, что вы знаете о моём отце? – требовательно спросила она. – Что вы имели в виду, когда сказали, что он не мог вас остановить?

Лорд Витлуф искривил губы в ухмылке.

– Отвечайте ей, – велела принцесса Георгина, сверля ухмыляющегося лорда властным взглядом. – Это королевский приказ.

Один из стражников ткнул лорда Витлуфа в бок алебардой, и он поморщился. А потом неохотно выдавил:

– В ночь, когда корабль Шляпника должен был возвратиться, я отправился на побережье и потушил огонь на маяке у Речного Зева. Потом я стал дожидаться ночи на скалах с фонарём. «Весёлый Чепчик» показался на горизонте и, приняв мой фонарь за маяк, пошёл по неверному курсу и врезался в скалы.

Лорд Витлуф посмотрел прямо в лицо Корделии и скривился в жуткой улыбке.

– Звуки его крушения были просто усладой для моих ушей. И я видел, как капитана, стоявшего у штурвала, целиком поглотило море. Он ушёл на дно, запутавшись в снастях. Я смотрел, как капитан Шляпник тонет.

Корделия посмотрела лорду в глаза и поняла, что это правда. Всё, что она чувствовала – лишь оцепенение.

– О, какое это было удовольствие – наблюдать, как мой давнейший враг гибнет. Я ненавидел его со времён Кембриджа, – не унимался лорд Витлуф. – Убедившись, что корабль ушёл на дно, я поскакал в Дом Шляпников, чтобы поведать им об этом ужасном несчастье. Их корабль потонул, а Просперо пропал! Ах, какая трагедия!

От отчаяния у Корделии закружилась голова, и она ухватилась за последнюю соломинку надежды.

– Но… Джек, юнга. Он же что-то знал…

Лорд Витлуф стиснул зубы. По кивку принцессы стражник снова ткнул его алебардой.

– Да, юнга выжил, – с насмешкой произнёс лорд. – Как только я услышал об этом, я поспешил в Ваппингские доки и опоил его. Я не мог рисковать, чтобы правда о кораблекрушении всплыла наружу.

– А когда я обнаружила, что ты путаешься под ногами, Корделия, я затолкала его в ящик, заколотила и бросила в корабль, идущий на Ямайку! – мерзко хихикнула мисс Глаз-да-глаз. – А ещё подкупила морского волка, чтобы он соврал об этом!

– Уведите их обоих! – Принцесса с презрением отвернулась от них и обняла Корделию за плечи.

Корделия окаменела от шока. Правда укладывалась в её голове медленно, как опускающееся на морское дно тело.

Злодеев утащили через люк, ведущий вниз, в трюм.

– Нет! – проскулила мисс Глаз-да-глаз. – Пожалуйста! Я… я боюсь темноты!

Но дюжие стражники проигнорировали её стенания. Мисс Глаз-да-глаз и лорда Витлуфа бросили в люк.