— Там есть служебный выход? — спросил Антон.

— С другой стороны здания маленький дворик и дверь.

— Выходите в пять утра.

Я кивнула, и Антон ушел. Веер остался у меня в руках.

Я вернулась к столу.

— Он тебя уговорил, Юй? — начали спрашивать мужчины и хитро заулыбались. — Назначил встречу? Он вернется с веером?

— Нет, господа, — ответила я, опуская глаза. — Наоборот, я попросила не покупать новый веер.

— А ты станцуй с этим. Он целый, — предложил один из них.

Я посмотрела на стол и увидела, что второй веер лежит на нем, словно огромная синяя бабочка с одним крылом.

Примерно через час появилась расфуфыренная госпожа Дэн. Я испугалась, что мужчины расскажут ей об интересе Антоне ко мне, о сломанном веере, но они, видимо, уже забыли об этом маленьком происшествии. Она была настроена на удивление благодушно.

Уехали мы из этого ресторана около четырех часов и отправились в следующее место. Я с трудом справлялась с волнением, боясь, что ночью мы можем оказаться не в окия, а где-нибудь на вечеринке.

«Но не до пяти же утра, — успокаивала я себя. — В это время мы всегда на месте».

Я знала, что служебный вход никогда не закрывается, так как постоянно сновали поварята, уборщики без конца мыли полы даже в ночное время, привозили продукты для ресторана, который работал круглосуточно.

«Господи, помоги, — без конца повторяла я про себя, — пусть Антон приедет, и мы сможем выйти. Пусть в этот момент никого не будет на нашем пути!»

Я умоляла о помощи неведомо кого, так как не принадлежала ни одной религии, но умоляла от всей души.

Рита периодически на меня поглядывала. И я сразу принимала безмятежный вид. Сказать я ей не могла, так как, во-первых, госпожа Дэн исподтишка наблюдала за нами, а во-вторых, я боялась, что Рита не сможет справиться с волнением. Около восьми вечера мы оказались в небольшом кафе, похожим скорее на закрытый мужской клуб. Оно находилось на пятом этаже одного из небоскребов. Его интерьер поражал обилием позолоты, лишь кое-где разбавленной блестящей чернотой лакированного дерева. Казалось, что мы попали в золотую коробку. Когда мы вошли, госпожа Дэн пристально посмотрела на Риту и велела ей «сиять, как полная луна в ясную ночь», так она выразилась.

— Здесь собираются самые богатые господа, самые влиятельные и уважаемые, — тихо добавила она. — Ты должна заинтересовать кого-нибудь из них.

«Все никак не успокоится, — зло подумала я, глядя, как ее глаза заблестели, словно в них отразился весь золотой блеск этого заведения. — Все хочет подороже продать Риту».

— Улыбайся, девочка, — еле слышно проговорила я, видя, что Рита нахмурилась и поникла. — Не зли ее. Только не сегодня.

Она внимательно глянула на меня поверх раскрытого веера. И что-то увидела в моих глазах, потому что сразу изменила выражение лица, расправила брови и выпрямила спину.

Госпожа Дэн представила нас. Мужчины явно заинтересовались и начали, не стесняясь, изучать наши фигуры и лица, словно мы были неодушевленными предметами. Потом все пошло как обычно. Мы с Ритой весь вечер сидели довольно далеко друг от друга и практически не пересекались. Но я была в ударе. Эротическое обаяние, называемое в Японии ики, так и сияло во мне, и мужчины невольно тянулись к нему. Когда мы покинули это заведение, госпожа Дэн довольно на меня смотрела и даже позволила себе заметить, что я имела необычайный успех. Но Рита также очаровала нескольких мужчин, и госпожа Дэн уже предложила им участие в аукционе.

— Все пока идет отлично, — сказала она. — Вы обе очень талантливы.

Мы молча переглянулись.

В окия госпожа Дэн привезла нас к полуночи, высадив у служебного входа. Замирая от радости, я поняла, что она собирается уезжать.

— Отдыхайте, — милостиво сказала она. — Завтра у нас много работы. Вы уже пользуетесь популярностью. И количество заказов все увеличивается.

Она кивнула нам, захлопнула дверцу машины и уехала.

— Что это за парень-то был? — тут же тихо спросила Рита, заходя в дверь.

— Только не волнуйся, — еле слышно ответила я. — В комнате говорить об этом не будем, вдруг нас сяоцзэ подслушает?

— Кто?! — удивилась она. — Тут по-русски никто не понимает.

— А вдруг кто-нибудь понимает, а мы не знаем? — ответила я.

— Таня, ты сама сильно нервничаешь!

— Я знаю только одно: мы должны в пять утра быть возле этой двери.

Она даже остановилась, и я на нее невольно налетела.

— Я же сказала, сохраняй полное спокойствие, — прошептала я.

Рита двинулась к лестнице. Поднявшись в свою комнату, я сразу бросилась к шкафу.

— Где наши вещи, в которых мы сюда приехали? — спросила я, лихорадочно перебирая вешалки.

— Внизу в коробке, — ответила Рита. — Ты можешь толком объяснить, в чем дело?

— Тихо! Мы должны быть наготове и в пять утра спуститься во двор. И клянусь, если кто-то попадется нам на пути, то я способна его убить! Все! Больше ни о чем не спрашивай! А сейчас смывай грим и ложись отдыхай.

— Да разве я усну после такого заявления?! — нервно проговорила она.

— Ага, вот они! — обрадовалась я, найдя наши брюки и блузки. — Хорошо, что на улице прилично потеплело, аж до семнадцати градусов. Я видела огромный уличный термометр возле того золотого кафе. А то теплых вещей у нас и нет.

Когда мы умылись и переоделись, то выключили свет и сели на пол, прижавшись друг к другу.

— Это глупо, — прошептала я. — Вдруг кто-нибудь войдет и увидит, что мы не спим и даже футон не достали.

— Никто не войдет, — ответила Рита. — У Дэн свои планы на эту ночь, ты же видела. Вон она как сегодня разоделась! Она, в принципе, красотка. Если нос чем-нибудь прикрыть, конечно. И чего операцию не сделает?

Я улыбнулась, вспомнив, что мне рассказал Чжао, и, прильнув к уху Риты, поведала ей эту историю. Она слушала молча. Потом вздохнула и тихо проговорила:

— Понятно сейчас, чего она такая злобная.

— И ее остается только пожалеть, — заметила я, чувствуя, что мне действительно становится ее жаль.

— Тань, а что в пять утра? Что это за парень? — после паузы нетерпеливо спросила Рита. — Или ты хочешь, чтобы я умерла от неизвестности?

— Это мой друг, он русский, зовут Антон, — еле слышно прошептала я. — Представляешь, как я ошалела, когда его увидела?

Рита в волнении схватила меня за руки. Ее пальцы были холодными и дрожали.

— Не спрашивай больше ни о чем, — умоляюще сказала я. — Не дай Бог, сглазим удачу.

Мы замолчали и вновь прижались друг к другу, глядя в темноту.