– Соблазнять? – ахнула София, резко обернувшись лицом к своему приятелю. – Разве речь идет о соблазнении?

– Ну, в этом и заключается цель прогулки. Разве нет? – спросила тетя Агата Реджинальда, спокойно поднимая садовую корзину. – Хотя лично я предпочла бы пикник.

Редж замотал головой.

– Только не в обществе этой ведьмы, матери Лидии. Она позаботится, чтобы всем испортить настроение. Нет, эта поездка будет гораздо лучше, потому что там есть кровати, ну и вообще…

– Кровати! – взвизгнула София.

Редж предложил леди Агате руку, продолжая разговаривать с Софией.

– У дяди Латимера множество кроватей. В доме старика вы, несомненно, сумеете как-нибудь вовлечь майора в компрометирующую ситуацию.

– Но…

– И тут появлюсь я и как закричу, – ввернула тетя Агата, – «теперь он обязан на тебе жениться!».

– Превосходная фраза, – согласился Редж.

Прошло некоторое время, прежде чем они заметили, что София стоит, окаменев от потрясения, и смотрит на них так, словно они посоветовали ей ни больше ни меньше – убить Энтони. Тогда они одновременно обернулись к ней с удивленными лицами.

– София? – спросили они в унисон.

– Я не желаю выходить за него замуж вот так!

Тетя остановилась и, пока неспешно освобождалась от руки Реджа, успела осмотреть розовый куст.

– Как «так», дорогая?

– Я не могу принуждать его. К тому же, – добавила она со вздохом, – если он не женился на мне после ночи в тюрьме, я не понимаю, как поцелуй в спальне может заставить его это сделать.

– Тогда разденьтесь, – предложил Реджинальд.

– Или можешь раздеть его, – раздался голос тети Агаты из-за куста роз.

Реджинальд нахмурил лоб, окинув Софию придирчивым взглядом.

– Не уверен, что у нее хватит сил.

София лишь стояла столбом, встревоженная внезапным помутнением рассудка этих двоих. Соблазнить? Поцелуи? Сорвать одежду с майора? От воспоминаний у нее запылали щеки. Но может быть… Но она тут же безжалостно пресекла эту мысль.

– Я не могу соблазнить его, Просто не могу.

– Эх, – вздохнул Реджинальд. – Как жаль. Я так хотел застать вас за этим.

Он вскинул брови.

Тетя Агата вышла из-за куста, размахивая садовыми ножницами.

– Не будьте таким распутным!

Лорд Кайл лишь пожал плечами.

– Перестаньте валять дурака! – воскликнула София, раздраженная добродушным подтруниванием своих собеседников. – Я зашла в тупик и обращаюсь к вам за помощью.

Они оба нахмурили лбы, очевидно, погрузившись в нелегки размышления над ее положением.

– Сорвите с себя одежду, – решил наконец Реджинальд.

– Нет, с него, – возразила тетя.

Дав свои советы, они оба побрели дальше.

Энтони примчался в гостиницу «Сердце оленя» в чрезвычайно скверном настроении. Керби хватило одного взгляда на него, чтобы тут же чем-то себя занять. Энтони тем временем повалился на кровать и принялся сыпать проклятиями, словно получая исключительное удовольствие, упражняясь в сквернословии.

Боже, как же она была прекрасна! Начиная с платья и заканчивая безупречной кожей, не говоря уже об утонченной фигуре. У него едва хватило выдержки, чтобы не схватить ее в объятия. Да, он, конечно же, заметил легкую припухлость ее глаз, видел, что она постаралась скрыть это гримом. Он понял, что она плакала, и от этого было еще труднее удержаться, чтобы не броситься ее утешать. Обнимать. Любить.

А потом вошел он. Лорд Кайл – привлекательный, модный, безупречный джентльмен, гостивший, по всей видимости, у Софии последние две недели.

Был ли Кайл причиной ее слез? Или дело в чем-то другом. Энтони не смел надеяться, что она лила слезы из-за их ребенка – ребенка, которого никогда не было.

Энтони потер лицо ладонями, стеная от беспросветной горечи. Она выбрала не его, предпочтя остаться в обществе этого щеголя.

Он понимал, что происходит. Вне всякого сомнения, лорд Кайл не упускал ни одной минуты, настраивая Софию против него в стремлении выиграть свои тысячу гиней. Парень явно не знал, что уже победил в этом споре.

София никогда не будет принадлежать Энтони.

Ладно, по крайней мере одно было совершенно ясно. Энтони не станет сопровождать ее ни в каких увеселительных поездках, будь они прокляты. К ней домой он приезжал, дабы убедиться, что с ней все в порядке. Ее ответ был ясным и недвусмысленным. У нее все прекрасно, она развлекает молодых, красивых и богатых гостей. Он выставит себя полным болваном, если поедет к ней еще раз.

От мрачных мыслей Энтони отвлек осторожный стук в дверь.

– Входи, Керби! – гаркнул он. – Я тебя не убью.

– А на других посетителей это обещание не распространяется? – послышался вежливый голос.

Вскочив на ноги, Энтони распахнул дверь. Там, как воплощение его самых скверных снов, стоял лорд Кайл со столь же раздражающе учтивым выражением лица, как и всегда.

– Пришли за своими гинеями, надо полагать, прорычал Энтони. – Получите их сразу же, как только я свяжусь со своим банкиром.

Хотя ни на его счету, ни на счету его отца и близко не было таких денег.

– Вообще-то, – сказал Кайл, – я пришел поговорить совсем на другую тему.

– Возможно, когда-нибудь потом. Сейчас я совсем не расположен для вежливой беседы.

Тон Энтони был без нужды резким, но он ничего не мог с собой поделать.

– Я постараюсь не быть вежливым.

В другое время Энтони улыбнулся бы этой шутке, но не сейчас. И не с этим человеком. Он лишь скрестил руки на груди, хмуро глядя через порог на пришельца.

Лорд Кайл огорченно вздохнул.

– Мы можем и здесь обговорить этот вопрос, но я предпочел бы сделать это без посторонних, – сказал он спокойным голосом, в котором, однако, ощущалась скрытая требовательность.

Энтони подумал немного. Больше всего ему хотелось держать ненавистного джентльмена в холодной прихожей. Однако он и приблизительно не знал, что известно этому пижону. Несмотря на обещание Софии ни одной живой душе не рассказывать о том, что между ними произошло, он не мог быть уверенным в том, что лорд Кайл как-нибудь не выудил из нее правду.

А это он совсем не хотел обсуждать при посторонних: невзирая на то, что София его отвергла, ее репутация по-прежнему имела для него большое значение. С недовольным лицом он шагнул назад, раскрывая дверь шире.

– Конечно, – проворчал он. – Побеседуем наедине.

Слегка кивнув, лорд Кайл шагнул через порог, молча дожидаясь, когда Энтони закроет дверь. После этого он обернулся к майору и заговорил с такой учтивостью, что Энтони чуть не вырвало. Ничего ему сейчас не хотелось больше, чем дать джентльмену в челюсть.