Что же касается утверждений о том, что авианосное соединение адмирала Нагумо в зависимости от хода переговоров могло быть отозвано в Японию уже по пути к Пёрл-Харбору, то здесь мы имеем дело с откровенным лукавством. Такая возможность действительно допускалась, но по совершенно иным причинам. «Возвратиться на прежнюю стоянку» соединение должно было не «в случае достижения компромиссного соглашения», а лишь в том случае, если оно будет обнаружено американцами за двое суток до назначенных «Д» (день) и «Ч» (час) атаки. Именно таким был первый из вариантов решения, которого должен был придерживаться командующий соединением при переходе в район Гавайских островов. Варианты предусматривали следующее: если соединение будет обнаружено за двое суток до намеченной атаки, командующий обязан вернуться в базу, если за одни сутки — принимает решение самостоятельно, если накануне или в день атаки — продолжает проводить операцию{358}.

С военной точки зрения операция была проведена безупречно. В 7.50 утра 7 декабря 1941 г. (гавайское время, в Японии уже была ночь 8 декабря) ударное авиационное соединение совершило нападение на Пёрл-Харбор. В результате двух атак японская авиация уничтожила или надолго вывела из строя 8 линкоров, 6 крейсеров, эсминец и 272 самолета. В тот же день авианосные соединения Японии, базировавшиеся на острове Тайвань, совершили массированные налеты на аэродромы Филиппин, высадили десант на севере Малайи, атаковали британские аэродромы в Малайе и Сингапуре и высадились в Южном Таиланде. У берегов Малайи японская авиация потопила английский линкор «Принс оф Уэлльс» и линейный крейсер «Рипалс».

8 декабря 1941 г. конгресс США принял резолюцию об объявлении войны Японии. В этот же день в Японии был опубликован императорский рескрипт об объявлении войны Соединенным Штатам Америки и Великобритании. Вслед за Японией 11 декабря войну США объявили Германия и Италия. Затем в войну против Японии вступили Голландия, Франция, Китай. Началась война на Тихом океане, или, как ее именовали в Японии, «война за великую Восточную Азию» («дайтоа сэнсо»).

Таковы обстоятельства, предшествовавшие началу тихоокеанской войны. Что же касается весьма сомнительной «версии», а вернее мифа, о причастности Сталина и «советских агентов» к провоцированию этой войны, то она была опровергнута самим ее создателем. В опубликованном в Японии интервью японской телерадиовещательной корпорации «Эн-эйч-кэй» автор этой «версии» отставной генерал Павлов вынужден был признать, что в действительности в планы советской разведки вовсе не входило «сталкивать США с Японией» и что эта война между ними «разразилась совершенно по иным причинам»{359}.

И еще. В своих послевоенных мемуарах бывший госсекретарь США Хэлл убеждал читателей в том, что, выдвигая в ноябре 1941 г. довольно жесткие требования японцам, США, кроме всего прочего, исходили из интересов Китая и СССР. Он писал: «В случае уступок со стороны США Япония получала свободу для продолжения своих операций в Китае, нападения на Советский Союз, сохранения своих войск в Северном Индокитае… Президент и я пришли к заключению, что согласие с этими (японскими) предложениями потребует от США прощения прошлых японских агрессий, будет означать согласие с будущими захватами Японии, отказ от наиболее важных принципов нашей внешней политики, предательство Китая и России, признание нами роли молчаливого партнера, помогающего и поощряющего Японию в ее стремлении установить свою гегемонию в западной части Тихого океана и в Восточной Азии»{360}. Однако политика США была не столь благородной и строилась в первую очередь, если не исключительно, на собственных интересах. Как показано выше, ведя до конца переговоры с Японией, руководители США всячески уклонялись от каких-либо обязательств в отношении Советского Союза в случае советско-японской войны, а в крайней ситуации, безусловно, предпочли бы нападение Японии на СССР перспективе самим оказаться вовлеченными в войну с японцами. Этому есть документальные подтверждения. Так, в докладе командующего военно-морским флотом США Старка и начальника штаба армии Маршалла президенту Рузвельту от 5 ноября 1941 г., в частности, подчеркивалось: «Нападение Японии на Россию не оправдывает вмешательства Соединенных Штатов»{361}. Рузвельт против этого не возражал.

Уже на следующий день после нападения японского флота на Пёрл-Харбор Рузвельт фактически высказал советскому правительству пожелание об участии СССР в войне против Японии.

Президент принял нового советского посла М. Литвинова 8 декабря. В сложившейся чрезвычайной обстановке были отменены формальности при вручении верительной грамоты. Главной целью беседы со стороны американца было выяснение возможности использовать территорию Советского Союза для нанесения бомбовых ударов по японской метрополии, что означало бы автоматическое присоединение СССР к войне против Японии и являлось нарушением советско-японского пакта о нейтралитете. Кремль же интересовал в первую очередь вопрос о продолжении поставок в СССР американского вооружения. Советский посол доносил в Москву:

«…Он (Рузвельт) сразу начал разговор с японского нападения, спрашивая, ожидаем ли мы объявления нам войны Японией. Я выразил сомнение с точки зрения интересов самой Японии, которой вряд ли выгодно теперь ввязаться в войну с нами. На вопрос президента, много ли дивизий мы сняли с Восточного фронта, я ответа не дал. Не ставя никакого вопроса о нашей позиции, Рузвельт спросил меня, кто наш военный атташе в Вашингтоне, и, как бы рассуждая про себя, сказал, что военным нужно будет с ним обсудить вопрос, не могут ли американские бомбардировщики из Манилы сбросить бомбы над Японией, повернув в сторону Владивостока, очевидно, чтобы там брать с собой новый запас бомб. Хотя, сказал он, бомбардировщики могут брать достаточное количество бомб из Манилы и вернуться туда, но в случае захода во Владивосток можно было бы брать больший груз. На мой вопрос, будет ли война с Японией длительной, он ответил утвердительно и на дальнейшие вопросы сказал, что в Японии имеется, вероятно, запас бензина и каучука на 9—12 месяцев…

Рузвельт высказал сомнения в возможности удержать Филиппины. Я поставил лишь один вопрос: отразится ли новое развитие событий на обещанном нам снабжении? На что Рузвельт ответил отрицательно. Более уверенно он говорил относительно танков, которые Америке не понадобятся для войны с Японией, но менее уверенно говорил относительно самолетов…»{362}

Как известно, расчеты Рузвельта на бомбардировку Японских островов с территории Филиппин существовали недолго. 2 января 1942 г. японские войска захватили Манилу, заставив американские войска покинуть Филиппины. Тем самым японцы на продолжительное время обезопасили свою метрополию от массированных американских ударов с воздуха.

Другим обращающим на себя внимание моментом беседы советского посла с Рузвельтом 8 декабря является проявленная серьезная озабоченность Кремля по поводу продолжения американских поставок вооружения и других материалов в СССР. Это лишний раз подтверждает, что для советского руководства вовлечение США в крупномасштабную войну с Японией едва ли было выгодным, не говоря уж о том, что оно якобы стремилось ускорить такую войну.