Если бы Гейбриел был на месте Броуди, то набросился бы на любого, попадись он ему под руку.

– Если вы обвиняете Кэтрин, то должны обвинять и меня. Это я настоял на том, чтобы вы приняли ее как заблудшую дочь, хотя знал, что она еще ничего не обещала мне. – Он протянул руку, и Кэтрин взяла ее.

– Простите, – тихо проговорила она, – я не хотела никого обидеть.

– Пойдем. Нам всем надо отдохнуть. – Он повернулся и повел ее из холла.

«Господи, какая же я эгоистка!»

Кэтрин слепо следовала за Гейбриелом, поднимаясь вверх по лестнице, которая вела в ее комнату. Эти люди делили с ней все, что имели, ожидая, что она поможет изгнать зло, которое калечит их жизнь. И не делали из этого секрета. А она воспользовалась их добротой, на самом деле не собираясь выполнить то, что они ждали от нее.

Может быть, дело в том, что дочь всегда повторяет то, что сделала ее мать? Пренебрегая проклятием, Глинис сбежала от алтаря с отцом Кэтрин, бросив своего жениха. И этот эгоистичный поступок повлек за собой неминуемые последствия. Может быть, дядя Гейбриела был настолько подавлен предательством невесты, что довел свои земли до полного упадка? Или все дело в проклятии? Так или иначе, но судьба обоих кланов изменилась после поступка ее матери, поэтому эти люди верили, что если Кэтрин выйдет за Гейбриела, это вернет их земле процветание.

Они делились с ней своей скудной едой и одеждой. Они готовы были отдать ей все без оглядки, веря, что она станет той, которая отведет от них страшное проклятие. Она принимала все, не собираясь ничего отдавать взамен. И сейчас, когда они поняли это и когда кто-то позволил себе несколько горьких слов в ее адрес, Кэтрин стало стыдно прежде всего перед самой собой.

Она недооценивала Гейбриела, считая безответственным и поспешным его решение сделать все возможное для своего клана. Теперь же обнаружила мужчину с сильным характером и благородством, какого ей не доводилось встретить в Лондоне. Она боялась, что муж не станет заботиться о ней, если безумие овладеет ею. Но такое никогда не случится рядом с Гейбриелом Макбраденом. Она узнала его истинный нрав, наблюдая, как он ведет себя с людьми. Этот человек готов забраться на вершину горы ради того, кого любит.

Что ждет ее в Англии? Ничего. Может быть, она обретет свое место здесь, где никогда не ожидала найти его? Если заслужит это.

– Как ты? – спросил Гейбриел, шагая по коридору к ее комнате.

– Ничего, – сказала она, сопровождая свои слова медленным, продолжительным вздохом. – Честно говоря, это было не очень приятно.

– Все беспокоятся о ребенке.

– Я понимаю. – Она остановилась около двери. – Ты думаешь дело в проклятии?

– За эти долгие двадцать лет мы привыкли связывать все неприятности с проклятием. – Он распахнул дверь. – Может быть, лучше, если ты побудешь до ужина здесь? – предложил Гейбриел. – Пусть страсти остынут.

– Спасибо. – Кэтрин вошла, чувствуя себя так, словно восходит на голгофу. Он хотел закрыть дверь, но Кэтрин резко повернулась: – Гейбриел, подожди.

Он остановился.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Можно мне поговорить с тобой?

Пару секунд он молча изучал ее, затем вошел в комнату.

– Закрой дверь, пожалуйста.

Приподняв бровь, он исполнил ее просьбу.

– Ты сердишься на меня? – спросила Кэтрин.

– Нет. Скорее на себя. Я должен был найти способ и сделать так, чтобы уже сейчас ты была моей женой.

– Гейбриел, ты не можешь отвечать за мои действия. – Она покачала головой, пораженная его врожденной самоуверенностью. – Ты, конечно, можешь сердиться на меня. Я отвратительно вела себя с тобой и твоими людьми.

– Я не сказал бы.

– Да, отвратительно. Извини.

Он кивнул:

– Извинение принято.

Кэтрин сжала пальцы, не желая, чтобы он уходил.

– Так мило с твоей стороны, что ты сказал Броуди, что мне нужно время, чтобы обдумать твое предложение.

– Мне уже давно следовало получить твое согласие. – Он посмотрел на нее, его глаза пылали жаром. – И тогда мы бы уже сейчас могли наслаждаться в нашей брачной постели.

Вся ее женственность откликнулась на этот взгляд.

– Я нравлюсь тебе?

– Да.

– Но ты совсем не знаешь меня.

Он ответил ей легкой улыбкой:

– Я достаточно хорошо знаю тебя.

– Достаточно для чего? И ты, и я – мы оба не можем не признать, что между нами существует сильное влечение. Но это нечто физическое, этого недостаточно для женитьбы.

– Я думаю, что вполне достаточно. Это связь, которая крепнет между мужчиной и женщиной, когда они делят постель и все остальное в жизни.

Ее щеки заалели.

– Придется поверить тебе. Ведь я никогда не была с мужчиной.

В его глазах сверкнул неподдельный интерес.

– Я знаю.

– А ты мужчина, и у тебя были женщины. – Кэтрин сложила руки на груди, бессознательно повторяя его позу и прикрывая внезапно набухшие соски. – Ты говорил мне, что выбрал меня не по своей воле.

Он повел плечом, в его чертах читалось беспокойство.

– Так же как и ты.

– Но ты хотя бы знал о моем существовании, а я ничего не знала ни о проклятии, ни о знаке на моем теле, и вообще ни о чем. Я никогда не слышала о тебе и собиралась выйти замуж за лорда Кентвуда.

Он криво улыбнулся:

– Я знаю.

– А ты хотел жениться на Джин, да? – Их взгляды встретились, и Кэтрин заметила в его прежде невозмутимом взгляде проблески вины. – Пожалуйста, Гейбриел, скажи мне правду.

Он глубоко вздохнул:

– Что ж… если бы не проклятие, я был бы уже женат на Джин.

– Вы были любовниками?

Его щеки слегка покраснели.

– Ты уверена, что нам нужен этот разговор?

– Да. Уверена. Мне нужно знать, Гейбриел. Пожалуйста, сделай одолжение…

– Да. Мы были любовниками.

– И Фей твоя дочь?

– Нет! – Он уронил руки, явно удивленный ее вопросом. – Фей – дочка Кеннета. Джин уже была вдовой, когда у нас начался роман.

Кэтрин вздохнула с облегчением:

– Понятно.

– А как ты узнала о Джин? Кто-то из слуг насплетничал?

– Нет. – Она печально улыбнулась: – Я поняла это, когда увидела, как вы пели вдвоем.

– О чем ты говоришь? – Его брови сошлись в изумлении. – Мы поем вместе уже бог знает сколько лет. И сегодня все было как всегда.