Воин в сверкающих доспехах и шлеме, на котором колыхалась конская грива, был выше остальных на две головы Даже Аякс, до того момента самый крупный из встреченных мною… личностей, дышал бы новоявленному воину в подбородок. Если не в плечо.

Щит Ареса был высотой в человеческий рост, а копье больше напоминало гарпун китобоя. Он нанизывал ахейцев по несколько человек за каждый удар, словно шашлык на шампур.

Милые у местных ребят боги.

Симпатичные.

Дэн

— Мы уже видели Аполлона и Фетиду, — сказал Макс. — Теперь имеем счастье лицезреть самого Ареса, бога войны.

— Думаю, этот бой грекам не выиграть, — сказал я.

— Подожди, — сказал Макс. — Не загадывай наперед. Кто знает, может быть, полковник Трэвис свернет челюсть и ему.

Полковник Трэвис

Полковник Трэвис никогда не был трусом.

Но сейчас, глядя вот на ЭТО, мне хотелось только одного: бежать. А идея Гермеса спровоцировать бога войны выступить на стороне троянцев, приняв бой в числе воинов Агамемнона, не нравилась мне с самого начала.

Слишком она отдавала самоубийством.

Лишь глядя на немую мольбу в глазах Лаэртида, я согласился с предложением его прадеда. Похоже, что зря.

Бог войны.

Арес был идеальным солдатом, символом насильственной смерти, хаоса битвы и разрушения городов. Он дрался, точнее не дрался, а убивал ахейцев на фланге Диомеда, и он шел вперед с неотвратимостью танка. А противотанковых гранат у меня с собой не было.

Мыслимо ли идти с мечом на бога, символом которого является этот самый меч?

Я решил, что немыслимо, и принялся расталкивать гетайров локтями, пробираясь поближе к схватке. Полковник Трэвис никогда и никому не позволит усомниться в своей храбрости.

Даже самому себе.

Дурак он, этот полковник. На какой-то миг даже начал думать о себе в третьем лице.

Подобраться к богу вплотную мне не удалось.

Арес шел, прорубая ряды гетайров, элитной воинской силы Аргоса, с той же легкостью, с какой косарь прокладывает себе дорогу меж колосьев косой. Когда он увидел меня, на лице его загорелась яростная улыбка, он заспешил, и тут дорогу ему заступил впавший в боевое безумие Диомед.

Диомед в отличие от меня верил в богов, но сейчас ему было абсолютно наплевать, кто стоит перед ним. Он видел силу, перед которой не могли устоять его люди, и, как истинный герой, которым по большому счету не должен быть хороший полководец, решил закрыть амбразуру своим телом.

Одиссей говорил мне, что Диомеду нет равных в бою на копьях. Интересно, имел ли он в виду Ареса?

Копье бога было в полтора раза длиннее копья аргосца, и удар его был быстр, как бросок змеи. Диомед закрылся щитом, который был продырявлен, как бумажный, тут же выпустил его из рук, спрыгнул с колесницы и ударил бога.

Копье отскочило от доспеха Ареса. Арес захохотал.

В Диомеде он не видел равного себе, а потому не ждал никакой опасности. И позволил себе замешкаться со следующим выпадом.

Удивление его было поистине безмерно, когда знаменитое копье ванакта Аргоса продырявило его доспехи и вонзилось в божеский бок.

Аполлон был удивлен примерно так же, подумал я.

Арес взревел, как стадо одновременно раненных буйволов, запрокинул голову к небесам, взревел еще раз и исчез.

И в тот же миг ударил гром.

Реалити-шоу «Троя»

Долина Скамандра

Гектор и Эней

Гектор и Эней стоят на вершине небольшого холма и наблюдают за беспорядочно отступающей армией ахейцев. Гектор в бою потерял шлем, его щит буквально изрублен на части, а доспех полностью залит кровью. Эней выглядит не лучше, при этом он еще и ранен в плечо, а потому морщится при каждом движении правой руки.

Ахейцы уже не отступают, они бегут к своим кораблям, а с затянутого тучами неба бьют молнии. И бьют они прямо по ахейцам.

Люди горят заживо, доспехи плавятся, вспыхивают и сгорают луки и древки копий. На поле битвы царит паника.

Троянцы держат ряды, стреляют вдогонку из луков, но не делают и шага по направлению к ахейскому лагерю. Ярость Зевса изумила их самих не меньше, чем их врагов.

— Почему мы не развиваем успех, Гектор? — спрашивает Эней. — Бросим людей в прорыв, сожжем их корабли!

— Это не наш успех, — говорит Гектор.

— Боги благоволят нам.

— Боги слишком переменчивы в своих желаниях, — говорит Гектор. — Утром они благоволят нам, а вечером поворачиваются к нам спиной. Ахейцы чем-то прогневали Зевса, но не думаю, что это надолго.

— Тем более нам надо преследовать их. Пользоваться моментом.

— Нет, — говорит Гектор. — Они бегут сейчас, потому что им еще есть куда бежать. А если мы пойдем за ними, зажмем их между нами и морем, они перестанут бежать и будут драться. А их по-прежнему больше, чем нас.

— Пусть плывут домой.

— Они не успеют погрузиться на корабли. Мы возвращаемся в город.

— Праздновать победу?

— Это не наша победа, — говорит Гектор. — И я не уверен, победа ли это вообще.

Дэн

В общем, сегодня ничего противоречащего Гомеру не случилось. Абсолютно ничего, что могло бы поставить под сомнение сказание гениального слепца. Правда, случившееся противоречило общепринятым взглядам на мир, но к этому все уже привыкли.

Диомед ранил Ареса, правда, у Гомера он заодно загарпунил и Афродиту, но тут слепой мог и приврать, Зевс, вняв мольбам Фетиды, отвернулся от армии Агамемнона и обратился против нее. Все это было и в «Илиаде». Единственное, чего в «Илиаде» не было и быть не могло, так это полковника Трэвиса, участвующего в бою. И мне почему-то казалось, что Арес шел прямо на него, когда на пути бога встал Диомед.

После сегодняшнего язык не поворачивался именовать его Алкашом.

Я выключил компьютер и закурил.

Боги существуют, подумал я. По крайней мере, существовали раньше. Не всемогущие, не всезнающие, не вездесущие и уж никак не добрые и милосердные. Боги греков были очень похожи на людей, правда, с небольшой поправкой. Этакие сверхлюди, обладающие нечеловеческими способностями, но, судя по всему, весьма человеческим нравом. Боги, с которыми можно договориться, с которыми можно сойтись в бою, которых можно ранить и заставить отступить.

Когда-то боги были. Теперь их нет, по крайней мере, мы их не видим, мы в них не верим, а они не вмешиваются в наши дела.