Служитель коснулся пальцем головы Чедберна повыше уха.

— Тут у него необычная рана, довольно старая. Вы что-нибудь знаете о ней?

Луиза помотала головой.

— Идем. — сказал Джек, ведя ее к выходу.

По крайней мере, больше Чедберн не будет тянуть с Луизы деньги. Бедолага последовал совету Джека и вкатил себе крутую дозу.

В преддверии окулуса — пустоты — у многих из овладевающих искусством видеть сдают нервы. Зашедши так далеко, преодолев такой путь добросовестно и с безграничной надеждой, они под влиянием суеверных страхов или трезвых доводов теряют решимость идти до конца.

Другие же, на несколько мгновений погрузившиеся в дивный свет Индиго, должны следовать дальше. Они не желают ждать целый год, пока такая возможность представится им снова, не желают быть ограниченными тем или иным географическим местом либо архитектурным сооружением. Волк внутри них воет, тоскуя по Индиго.

Те, кто точно придерживался программы, видели невероятное и, горя желанием завершить процесс, вряд ли сойдут с дистанции, испугавшись трудностей. Дверь была открыта и должна отныне оставаться приоткрытой. Я ничего не могу поделать с тем обстоятельством, что бесконечность недоступна для людей мягких или неуверенных в себе.

Я это сделал; другие последовали за мной; вы тоже способны на это.

Сам процесс создания окулуса несколько болезнен, но совершенно безопасен, если в точности выполнять мои указания. Операция эта отнюдь не новая, ее проводили, согласно древнейшим свидетельствам, по крайней мере с эпохи неолита. Ее до сих пор делают во многих странах третьего мира, не находя помощи у плохо поставленной местной медицины. Традиционно цель подобной операции, применяемой при переломах, судорогах, скоплении крови или жидкости, состояла в том, чтобы выпустить давящую изнутри субстанцию, а поскольку для нас важно давление субстанции иного рода, мы заинтересованы также в том, чтобы впустить, открыть возможность для определенного давления света извне.

Цель — сделать окулус настолько малый, точный и эффективный, насколько это в человеческих возможностях. Сам я после нескольких дней неприятного зуда и смущения не чувствовал почти никакого неудобства, разве что в первый день после непродолжительной операции, а быстрота, с какой отрастают человеческие волосы, помогает быстро избавиться и от смущения. Татуировка или пирсинг иногда бывают больнее. О маленьком диске, удаленном кусочке черепа: я сохранил его, просверлил и ношу на шее на манер талисмана. Может, вам захочется сделать то же самое.

Операция требует легкого прикосновения к особой артерии в правой височной доле мозга, артерии, повреждение которой может вызвать эпилепсию и дальнейшее осложнение. Но не следует бояться этого. Если вы точно следовали всем моим предыдущим наставлениям и операция будет проведена с элементарной осторожностью, вам откроется все великолепие дворца Индиго. Вы больше не будете ограничены временем или пространством, календарем или географией. Вам будет постоянно открыт доступ в состояние невидимости, а волшебное сияние света Индиго озарит ваши дни; гарантирую вам это.

Вы хорошо знаете Данте? Задумайтесь над строками «Божественной комедии». «Чистилище», Песнь VIII, строки 19–21:

Здесь в истину вонзи, читатель, зренье;

Покровы так прозрачны, что сквозь них

Уже совсем легко проникновенье.[29]

Что касается меня, я много лет прожил, имея доступ к великолепию Индиго. Лишь теперь я чувствую, что готов завершить переход. Сейчас я перехожу в Индиго в последний раз, оставляя эту рукопись, чтобы другие получили возможность последовать за мной. Увидимся ли мы по ту сторону? Это, безусловно, решать вам. Только вы сами можете сказать себе, что поистине auribus teneo lupum, держите волка за уши.

Операцию — предельно тщательно — должно проводить следующим образом:

Клиника Сан-Каллисто, Рим, 31 октября 1997 года

Объявив в солярии психиатрического отделения о своей невидимости, настоящая Натали Ширер просто вернулась в плетеное кресло и уставилась в окно, выходящее на юг. На все дальнейшие расспросы она не реагировала.

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что вы в Индиго? — сделал попытку Джек.

Натали провела пальцами по бедрам и ничего не ответила. Казалось, она даже не слышала его. Луизу передернуло. Джек посмотрел на нее и кивнул в сторону выхода. Когда они были уже у двери, Натали повернулась к ним и попросила:

— Пожалуйста, скажите Тиму, что я ждала его.

Они сели в коридоре, ошеломленные увиденным.

Найти настоящую Натали Ширер оказалось делом нетрудным. Когда Джек выяснил, что среди пациентов клиники Сан-Каллисто есть молодая англичанка, и объявил о намерении возвратиться в Рим, Луиза уговорила его взять ее с собой. Дори согласилась остаться с Билли в чикагской квартире Луизы.

— Бедняжка, — проговорила Луиза. — Это ужасно. Не понимаю, что значит — мы пропитаны Индиго? Что она имела в виду?

Джек пожал плечами, хотя он понимал.

Вновь появился, скрипя туфлями, врач-итальянец, чтобы проводить их к выходу. В руках у него была история болезни Натали.

— Мы так и не знаем, как она попала сюда. — сказал Джек, когда они шли по коридору.

Врач полистал историю и громко шмыгнул носом.

— Ее перевели к нам из частной клиники.

— Можем мы узнать, кто оплачивал ее содержание раньше? — спросила Луиза.

— Вполне. — ответил врач, снова шмыгнув носом.

— Как по-вашему, не следствие ли это трепанации черепа? — поинтересовался Джек.

— Да, мы так считаем. Трепанатор-любитель, проводивший ее, проник в череп под углом и умудрился затронуть как височную, так и затылочную доли. Настоящее достижение. Череп может это выдержать, но, сами понимаете, поле коры мозга под ним весьма чувствительно, а этот любитель проколол и белое, и серое вещество. Мы не знаем, насколько сильно повреждение, но она ужасно страдала, и, вполне возможно, ее галлюцинации и теперешнее состояние вызваны шоком от резкой боли. Видите ли, мы не знаем, было ли у нее душевное расстройство до того.

— Она бывает буйной?

— Я бы не сказал. Очень милая девушка. Просто она считает, что невидима. Она и ее волк. Деньги, о которых вы упоминали, позволят применять к ней более интенсивное лечение, лучшие лекарства и уход по высшему разряду. — На вопрос о перспективах улучшения он только пожал плечами.

Прощаясь, Джек протянул руку. Врач с сомнением посмотрел на нее, словно боясь подхватить какой-нибудь вирус, потом вяло пожал. Обменялся рукопожатием и с Луизой. Он проводил их по бесконечному коридору до приемного покоя, туфли его скрипели, как придушенный голос мраморного пола.