Этот случай в чем-то похож на тот, когда я увидел Федерико на диване в своей комнате. Я так и не понял, было ли то, что произошло, галлюцинацией.

Я помню, как после смерти моей мамы я часто просыпался по ночам, потому что мне казалось, что кто-то гладит меня по голове, и я думал, что это она.

Так вот, однажды, пока Франческа отдыхала в Мексике, мне приснилось, что мы с ней занимаемся любовью. Проснувшись, я, не шевелясь, остался лежать в постели, чтобы до конца насладиться чудесным видением. Бывают сны, в которых, как нам кажется, все происходит на самом деле. Они удивительно реальны. Мой сон был бесконечно долгим. И я чувствовал, что действительно ласкал Франческу, а потом ею овладел. Я помнил все. Поцелуи, объятия, ласки, нежный шепот. И когда я проснулся утром, все это оставалось еще живо во мне.

Аличе спала в своей кроватке, и, хотя было уже восемь утра, дочурка, как ни странно, еще не проснулась. Мои мысли прервал негромкий звук виброзвонка мобильного телефона, звуковой сигнал которого я отключил. Звонила Франческа.

— Ты почему не спишь? У нас сейчас восемь, значит, у вас уже два ночи…

— Я легла спать в одиннадцать и недавно проснулась. Аличе спит?

— Да, как ни странно, пока еще спит.

— Я тебе позвонила, потому что мне захотелось услышать твой голос. Я видела необычный сон.

— Страшный?

— Нет, мне снилось, что мы любим друг друга. А когда я проснулась, у меня было такое ощущение, будто мы на самом деле занимались любовью.

Я не знал, что на это сказать.

— Франческа, я видел такой же сон, и, когда я проснулся, у меня было точно такое же ощущение.

Вначале она не поверила, но потом поняла, что я говорил серьезно.

В наших снах мы были в моем доме, и, за исключением некоторых подробностей, сны у нас были одинаковые. Что все это означало? Мы на самом деле занимались любовью в другом измерении, в нематериальном пространстве? Что мы пережили это?

Не знаю, но я был твердо уверен, что буду любить Франческу даже за самыми мыслимыми пределами.

Домой Франческа вернулась отдохнувшей и загорелой, кожа ее пахла морем и солнцем.

Пока Аличе спала, мы с Франческой занимались любовью, а после ужина вместе с дочкой легли спать в одну постель.

Пока сон не сморил меня, я смотрел на Франческу и Аличе, лежавших рядом. Мне казалось невероятным, что я и Франческа произвели на свет это крошечное существо, мирно спавшее на животе возле меня. Ну ладно, согласен, я только принимал в этом участие, основной труд выпал на долю Франчески.

Для нас Аличе стала будущим, открывшимся перед нашими глазами. Мы не только желали ее появления, но и сумели этого дождаться. Позавчера мы втроем вышли гулять на улицу, и я зашел в булочную рядом с нашим домом. Стоя перед кассой, я взглянул на дорогу и увидел через стекло витрины Франческу с Аличе на руках. В тот миг мне страстно хотелось, чтобы они на всю жизнь остались со мной.

Я встал с постели, прошел в кухню и выпил стакан молока. Потом сел на диван и задумался, глядя перед собой.

Я думал о том, скольким людям я должен выразить благодарность, как много людей помогали мне в трудные моменты жизни. Я сумел, благодаря им, разглядеть и вывести на свет неизвестную мне часть самого себя, которая принесла мне спасение. Человек, пришедший мне на помощь, был во мне.

Когда Федерико вернулся из своего долгого путешествия, и я, и Франческа не раз спрашивали его, был ли он счастлив, нашел ли он свое счастье или, по крайней мере, узнал ли, что это такое. Он никогда не отвечал нам определенно, не говорил ни да, ни нет. Я только много позже понял, почему он так поступал. Дело не в том, счастлив ты или нет, — но есть чувство, которое позволяет нам ощущать нашу связь с чем-то таинственным; однажды обретенное, оно никогда больше не покидает нас. Я не знаю, это ли счастье. Я дал бы этому состоянию такое определение: быть в ладу с самим собой и с миром.

Через мгновение я беззвучно заплакал. Казалось, что я оплакивал все на свете. Прекрасную и в то же время жестокую жизнь. Я плакал, вспоминая себя, свою жизнь, я плакал из-за Франчески, Федерико, Софи, Анджелики и Аличе. Из-за того, что мой отец был несчастлив в жизни, а моя сестра постоянно жила в ожидании ласки, но так ее и не получила. Я оплакивал свою мать. Я плакал, потому что наш мир полон самых разных цветов, которые распускаются, когда приходит их время. Я плакал, потому что в жизни есть синее море и волны с белыми гребешками пены, колышущий листву ветер и тихий полуденный зной. Есть кофеварка. Есть тонкий бокал с красным вином, разнообразные фрукты и желтые сладкие перцы. Я плакал навзрыд из-за каждого заката и каждого рассвета, из-за каждого поцелуя и каждой осушенной слезинки. Я плакал, потому что иногда красота возвращается к нам, а вечером нас ждет дорога, ведущая к дому. Я оплакивал время, которое никогда больше не вернется. Я оплакивал то, что заставляло трепетать сердце каждого из нас, то, что останавливало наш взгляд. Я плакал, вспоминая походку моего дедушки и его старческую хандру.

Мои слезы вместили в себя все. Я плакал, потому что в моей жизни было много хорошего и много плохого.

В моей жизни, которую я, к счастью, отважился полюбить. В жизни, которую я выбрал для себя и хотел прожить до того часа, пока она не измотает меня настолько, что мне захочется обрести немного покоя. Пока меня, как в детстве, не сморит сон на заднем сиденье машины на обратной дороге домой, когда я, смертельно усталый после целого дня, заполненного играми, возвращался с семьей от дедушки с бабушкой. И, засыпая, ждал, когда мама снова возьмет меня на руки и отнесет наконец домой, после окончания этого чудесного приключения.

«Как можно относиться к женщине на основании возраста, указанного в ее паспорте? Это все равно что определять красоту цветка по длине его стебля или ширине лепестков».

«Мы не расточаем нашу любовь, а храним ее и каждый день вносим в наше чувство новые нотки. Ведь мы каждый день покупаем свежий хлеб в одной и той же булочной. У нашей любви, как и у хлеба, такой же манящий запах».

«Запах близкого человека волнует сильнее, чем сотня фотографий. Только запах, как и боль, со временем исчезает».

«Я понял, что обратная сторона любви — это вовсе не ненависть. Ненависть — это отсутствие любви, так же как темнота — это отсутствие света. Антиподом любви является страх».

«Мне нравятся женские губы. Я люблю губы за их цвет, их рисунок, их нежность. Я люблю их, потому что женщины не позволяют прикасаться к ним, если говорят „я тебя ненавижу“, и зовут слиться с ними, когда шепчут „я тебя люблю“»