Я обернулся. Алыкчак легкой скользящей походкой спускался с пригорка.

— Чей глаз?

— Я не вижу, но думаю, это кто-то из помощников или даже приближенных Икэбитле. — Шаман выглядел весьма встревоженным. — Нам нужно спешить. Если не успеем дойти к полудню, может оказаться слишком поздно, и в Колодец будет брошен второй взгляд.

— Неужели все настолько серьезно?! — Я никак не мог заставить себя поверить, что стал участником неких почти вселенских событий, не мог отделаться от впечатления, что все это — умелая инсценировка, временами смахивающая на набившие оскомину голливудские сюжеты по спасению мира отважными американскими суперменами.

Мой вопрос остался без ответа. Вместо этого Алыкчак протянул мне кинжал с узким лезвием, покрытым странным дымчатым узором, и витой кожаной рукоятью.

— Что это?

— Воину необходимо иметь оружие. Инэ-ылем[28]тебе пригодится. Скоро. — Шаман повернулся и быстро двинулся вниз по распадку.

Я повертел в руке подарок. Клинок был тяжелым и удобно ложился в ладонь. Но куда его девать? Ни ножен, ни чехла. Вот если бы он был складной… Щелк! — лезвие исчезло. Теперь в руке у меня была только рукоятка. Удивляться было некогда, вероятнее всего я случайно нажал скрытую кнопку.

— Идем быстрее! Мы должны успеть… — донесся голос ушедшего вперед Тудегеша.

Я торопливо сунул нож в карман и поспешил за шаманом.

Но мы не успели!

До знакомой по снам тропы добрались быстро — Алыкчак шел не оборачиваясь и в таком темпе, будто был моим ровесником, а не весьма пожилым человеком. Видимо, увлекшись этим вопросом, я ослабил ментальный экран, который с недавних пор держал постоянно активным, памятуя о количестве неизвестных и малознакомых существ, желавших покопаться в моих мозгах, а то и завладеть ими. Но все же я еще не стал магом в полном смысле слова и, нет-нет, допускал иногда досадные промахи, которые, к счастью, пока не привели к фатальным последствиям. В какой-то момент шаман, молча шедший впереди, неожиданно покосился на меня и сказал:

— Возраст человека определяется не столько состоянием физической оболочки, сколько гармонией его духовной сущности. Ты пока старше меня.

Я благоразумно промолчал на эту сентенцию, обозвал себя дураком и одноклеточным протозоидом и удвоил усилия по ментальному контролю над своими мыслями.

Тропу мы прошли без приключений до самой поляны с капищем, если не считать постоянного потока внимания, постепенно нараставшего по мере приближения к цели. Причем с какого-то момента — начало я опять-таки пропустил! — этот поток разделился, вернее к нему прибавились как минимум еще два, идущих с обеих сторон тропы. Нас элементарно вели! И ни к чему хорошему в дальнейшем это привести не могло. И не привело!

Едва мы появились из-под защиты ельника на краю поляны, с противоположного конца ее из сплошной стены зарослей шиповника прилетела с низким шипящим звуком длинная черная стрела и пронзила грудь Белого шамана! Удар был настолько силен, что отбросил старика прямо на меня. Я же, буквально за мгновение до нападения почувствовав опасность, успел среагировать: подхватил странно затвердевшее тело под мышки и сиганул обратно в гущу ельника. Однако «ветер смерти» продолжал преследовать меня и там, заставляя двигаться в максимально возможном темпе и при этом постоянно менять направление. Я даже умудрился включить на ходу второе, пространственное, зрение и попытался просканировать оставшуюся позади поляну. И снова вовремя!

Правда, самого нападавшего я увидеть не смог, зато засек сразу две несущихся нам вдогон черные стрелы. Точнее вначале полета они оказались змеистыми черно-фиолетовыми молниями и лишь достигнув границы ельника, превратились в страшные стрелы. Едва я увидел эти молнии, в памяти вспыхнуло призрачное видение давнего боя в лаборатории Института психофизики, когда от подобной атаки едва не погиб мой добрый друг и суровый комиссар Берест. Неужели снова Нурия?! Откуда?! Зачем она здесь?.. Я не мог избавиться от впечатления, что и первая черная смерть предназначалась именно мне, а шаман просто прикрыл меня!

Стрелы с тем же странным низким шипением пронзили плотные сплетения елового лапника как раскаленный нож масло, не отклонившись от своего гибельного пути ни на сантиметр! А одна даже прошила навылет толстый ствол вековой пихты.

От этих стрел уклониться удалось, но ведь полетят новые! Я не был уверен, что смогу долго отслеживать их полет и уворачиваться, к тому же имея на руках полумертвое тело. Нужно было срочно искать более надежное укрытие.

Я снова выбрался на тропу и попробовал просканировать заросли по другую ее сторону, обращенную к горам. Мне показалось, что я заметил какую-то не то пещеру, не то расселину метрах в двустах выше по склону. Напрягаясь из последних сил, я рванул вперед так, что затрещали связки. Обычное зрение вырубилось — организм вошел в «красный коридор», запредельный расход собственных ресурсов, когда мозг предоставляет телу самому выпутываться из ситуации, и в дело вступают древние рефлексы и инстинкты, нацеленные лишь на одно: выживание! Теперь я бежал с шаманом на руках, руководствуясь только вторым зрением и ощущение от этого было весьма необычным: будто двигаешься сквозь картину или мираж — все вокруг потеряло плотность, предметы дрожали, становились полупрозрачными, наслаивались друг на друга, но при том не перестали быть материальными. Я понял это, когда проигнорировал вынырнувшую на пути огромную еловую лапу и получил по физиономии жесткий колючий удар. зажмуриться я все же успел, но щеки и нос горели так, будто по ним прошлись наждаком!

Все-таки это оказалась пещера. Это было и хорошо и плохо одновременно. Хорошо потому, что каменные стены надежно укрывали от любого энергетического удара. Плохо — вход и выход был только один, и при желании и известном терпении нас здесь можно было похоронить заживо, просто не давая выйти. Пещера имела нечто вроде кармана — метра через три от входа она круто поворачивала вправо и расширялась в небольшой грот, сухой и пустой. Здесь царил полумрак. Я положил Алыкчака на пол и пощупал пульс на сонной артерии — редкий и слабый, «нитевидный», как говорят медики.

Честно говоря, я растерялся. Никаких лекарств у меня не было, да и не помогли бы они в таком случае. А опыта прямой перекачки энергии у меня было маловато. Тем не менее я расстегнул на груди у шамана рубаху и сразу увидел звездчатое черно-синее пятно в середине грудины, где находится сердечная чакра — прямое попадание! Я невольно скрипнул зубами от бессилия: старик был не жилец. Пробой Анахаты однозначно приводил к коллапсу первых трех тонких тел и гибели физической оболочки — это я усвоил еще от Ирины. Но если нас атаковала Нурия, значит она стала намного сильнее! Два года назад во время боя в лаборатории Института психофизики Нурия не смогла убить комиссара буквально с двадцати шагов, а сегодня удар был нанесен с расстояния по крайне мере двухсот метров.

Выход у меня был собственно только один: удирать, и как можно быстрее. Но я не мог заставить себя бросить еще живого Алыкчака. И тогда я решился попробовать снять парализующее действие разряда хотя бы на пару минут, чтобы успеть поговорить с Белым шаманом и задать ему один важный вопрос.