Никита вызвался проводить меня до дома после работы, и меня раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось побыть одной, а с другой, хотела хотя бы как-то отвлечься. Знала, что в одиночестве опять только и буду думать об Эде. Последнее волновало больше, поэтому все же приняла предложение Никиты.

Может это и неправильно: используя одного, пытаться забыть о другом, но моей целью было не давать надежду Никите, а просто не быть одной, отвлечься. Всю дорогу мы о чем-то болтали, только мой план не сработал до конца: стоило Никите заболтаться дольше, как мысли улетали от нашего разговора в ту сторону, которую старательно избегала. Я даже пару раз переспрашивала его, благо Никита не обижался и выглядел весёлым вплоть до моего дома.

— Даш, как успехи в учебе? — когда мы остановились возле моего дома, спросил Никита так, будто долго собирался, прежде чем задать этот простой вопрос. Он вдруг посерьёзнел, а я начала чувствовать лёгкое волнение и не могла найти причину.

— Нормально. Сессия скоро, — отвечала скорее как надо, даже не задумываясь над более правдивым и развернутым ответом — Никите пока не стала говорить про свое решение забрать документы.

— Я знаю, что у тебя были какие-то проблемы, но может ты сейчас все-таки согласишься… Быть моей девушкой?

Какие желанные слова для меня, но совсем не от того человека.

Я вздохнула, собираясь с силами, чтобы окончательно поставить точку в планах Никиты на нас, но не успела даже подобрать слова как почувствовала Его присутствие. Обернулась не задумываясь и, действительно, увидела его — Эд стоял, облокотившись о капот своей машины и смотрел прямо на нас.

— Нет, Никит. Прости. Я люблю другого.

"Того, кто сейчас стоит в трехстах метрах от нас", — закончило фразу мое сердце.

Никита что-то ответил, но я уже не слышала ничего, кроме стука своего сердца. Скомкано и, скорее всего, некрасиво я попрощалась с ним и быстрее направилась домой.

Я не ожидала, что может произойти такое. Если Эд с Аней, тогда зачем приехал? Может из-за моего отчисления на него собак спустили? Да нет, это бред. Мысли абсолютно не поддавались какой-то логике, скакали как сайгаки. Я уже разблокировала дверь подъезда магнитным ключом, но замерла так и не открыв ее. Почувствовала спиной приближение Эда и не захотела терять это ощущение. Мысли, хаотично вертевшие до этого, совсем утихли и остался лишь этот момент, эти ощущения, я и он.

Я обернулась и уткнулась глазами в уже близко стоящего Эда, не в силах отвести взгляд от успевшего стать родным лица. Он смотрел на меня неотрывно, и лёгкий пар его дыхания почти касался моего лица.

Он коснулся моей щеки, а потом, медленно приблизившись к моим губам, поцеловал. Первые мгновения я не могла поверить в реальность происходящего, пытаясь сдерживать себя и не отвечать на поцелуй, но в очередной раз растаяла, и, все что сдерживалось мной, словно обрушившаяся плотина, накрыло с головой и унесло в головокружительный омут.

А затем я услышала:

— Даш, я тебя не отпущу.

Эти слова раскрошили мою броню окончательно. Я смутилась от собственных мыслей. Мелькнула идея о том, что неплохо было бы поговорить прежде всего, но мысль о том, что он не отпустит, а значит, я нужна ему, пересилила логику и гордость, и я, подняв глаза, спросила:

— Пойдем?

Даша

Мы быстро поднялись и, едва переступили порог и закрыли дверь, Эд набросился на меня с поцелуем, почти грубо прижав меня к этой самой двери.

В голове мелькнула мысль: успела ли я нормально заправить постель — в последние дни с этим не заморачивалась, иногда как попало накинув покрывало, но проверить мою прилежность в исполнении домашних обязанностей нам не удалось первые полчаса точно, потому что поняв, что в коридоре достаточно тесно, Эд завел меня в первую попавшуюся комнату, а ею оказалась кухня. Верхнюю одежду и обувь мы скинули с себя уже на ходу.

Кухню освещал только свет от уличного фонаря, но несмотря на то, что он был желтым, синих оттенков было намного больше, чем теплых. За незашторенными окнами начал идти снег, добавляя лишние баллы зимнему холодному вечеру, в противовес которому я вся горела и плавилась изнутри.

Горячие губы Эда рвано целовали то мою шею, то губы, то спускались к вырезу платья. Вжав меня в стену, он запустил руку под юбку и провел рукой поверх теплых колготок.

— Ненавижу зиму, — процедил он, когда понял, что это не мои голые ноги.

Я быстро сняла с себя колготки, а Эд расстегнул рубашку и сразу после стянул с меня платье. Вмиг мои ноги оказались на нем — он одним движением поднял меня, заставив ногами обхватить его торс, и вновь вдавил меня в стену. Прохладная поверхность кухонного кафеля, соприкасаясь с моей спиной, сразу законтрастировала с его теплым, даже горячим телом. Он мял мою грудь сквозь ткань бюстгальтера одной рукой, а второй поддерживал за попу, и потом, отодвинув мои трусики, одним движением вошёл в меня.

Я вскрикнула не то от неожиданности, не то от резкого проникновения и вызванной этим приятной растягивающей боли. Эд вколачивался в меня словно наказывал, продолжая грубо сжимать мою грудь, а мне это нравилось, как и ощущение заполнения меня им. Подумать только, сколько во мне было скрытого темперамента, который не проявлял себя до моих двадцати двух лет, чтобы полностью раскрыться с этим мужчиной. Я не стесняясь издавала стоны, вжимая пальцы в плечи Эда, и сама помогала ему совершать эти безумные действия. Хорошо, что кафель приклеен намертво, иначе он точно бы обвалился.

От такого темпа слишком быстро начала подкатывать накрывающая волна, с каждым толчком все больше приближая меня к взрыву, пока наконец не обрушилась и не заставила меня громко вскрикнуть, напрочь забыв про плохую звукоизоляцию и то, что до сих пор для всех соседей я была хорошей девочкой.

Следом за мной кончил и Эд, быстро опустив меня и разрядившись на мой живот. Я опять напрочь забыла о предохранении и надеялась, что Эд все же опытный в этом вопросе, и мне не о чем волноваться, так как убивающие таблетки я пить не планировала.

Я откинула голову и прикрыла глаза, а Эд все ещё восстанавливая дыхание, упёрся руками в стену по бокам от меня, и едва я открыла глаза и поняла, что он смотрит на меня, сказал без тени улыбки:

— А теперь ты мне все объяснишь.

— Хочешь чай? Или ужин могу быстренько приготовить?

Если честно, я бы предпочла, чтобы он выбрал ужин, так как времени обдумать ответ было бы больше, да и я успела проголодаться, но он не выбрал даже чай.

— Хочу понять, что в твоей прекрасной голове творится, — сказал с лёгкой улыбкой.

Тяжело было смотреть ему в глаза, поэтому опустила их на его полуголый торс — на нем, в отличие от меня было намного больше одежды: даже рубашку он только расстегнул. Я молчала, не зная, что сказать, с чего начать. Если бы он был с Аней, то точно не вел бы сейчас себя так, будто ничего не произошло. Возможно, Аня передо мной разыграла тот спектакль, а может я все не так услышала, и мое больное воображение дорисовало то, чего она не говорила, например, про отца в универе… Но ведь говорила же? Пока думала, как сказать, чтобы не показаться уж совсем дурой и тем не менее прояснить все между нами, Эд прояснил все сам: