– Не знаю, как и благодарить вас за то, что пришли, – сказала Грейс, закрывая за ними дверь.

– Никак, – отозвалась Селена. – Нам это ничего не стоило.

Тайана была одета в простое коричневое платье и держала под мышкой барабан.

– Где он?

Грейс повела женщин наверх. Войдя в комнату и увидев, как Юлиан мечется на кровати, Тайана побледнела.

– Я ничего не смогу для него сделать.

– По крайней мере, ты должна попытаться, – подбодрила ее сестра.

Глаза Тайаны расширились от ужаса, и она покачала головой.

– Хотите совет? Заприте комнату и не входите, пока он не вернется туда, откуда пришел. Этим человеком владеет такое зло, с которым я не смею соперничать. – Она посмотрела на сестру: – Разве ты не чувствуешь зло?

Грейс задрожала.

– Селена, сделай же что-нибудь!

– Прости, я не могу.

Грейс едва не закричала от отчаяния. Не бросать же его в таком состоянии. Она с жалостью смотрела на Юлиана.

– Может, позвонить кому-нибудь?

– Нет, – ответила Тайана. – Даже мне опасно здесь оставаться.

Грейс беспомощно посмотрела на Селену, словно ища поддержки.

– Прости. – Селена погладила ее по руке. – Я покопаюсь в архивах и, возможно, найду что-нибудь, а пока…

Поняв, что ничего другого она не добьется, Грейс с тяжелым сердцем проводила гостей к выходу.

Что ей теперь делать, размышляла она, оставшись наедине с Юлианом. Должно же быть какое-нибудь средство, чтобы унять его боль. Что-то, до чего она никак не может додуматься.

Поднявшись наверх, она подошла к Юлиану.

– Грейс?

– Я здесь. – Она склонилась над ним, и в тот же миг он бросился на нее, словно зверь, пойманный в капкан.

Грейс отшатнулась. На трясущихся ногах она подошла к комнате, где стояли книги, и нашла «Одиссею». Пододвинув любимое кресло-качалку к кровати, она устроилась в нем поудобнее и принялась читать.

Слушая ее, Юлиан постепенно затих и вскоре уснул.

Шло время, и с каждым днем надежда Грейс слабела. Похоже, Юлиан был прав – он не мог победить проклятие, не потеряв рассудок. Ей было больно смотреть, как он мучается час за часом, не успокаиваясь ни на минуту. Неудивительно, что он так ненавидел мать. А Афродита? Как могла она позволить ему так страдать?

– Как вы могли! – крикнула Грейс в потолок. – Эрос, ты меня слышишь? Афина? Кто-нибудь? Вам не стыдно смотреть на его страдания и ничего не делать? Если вы хоть немного любите Юлиана, прошу вас, помогите ему.

Как и ожидала Грейс, никто ей не ответил. Тогда она подперла голову руками и задумалась. Должен же быть какой-то выход!

Внезапно в комнате вспыхнул яркий свет, и рядом с кроватью появилась Афродита. Лицо ее выглядело озабоченным, однако по-прежнему хранило надменное выражение.

Афродита протянула руку к Юлиану, но тут же резко отдернула. Только после этого она посмотрела на Грейс.

– Я действительно люблю его.

– Я тоже.

Афродита опустила взгляд.

– Если я освобожу Юлиана, ты заберешь его себе; если не освобожу, мы обе потеряем его навсегда. Я думала о твоих словах и поняла, что ты права – сделав моего мальчика сильным, я не имела права наказывать его за это. Все, чего я от него хотела, – это чтобы он называл меня мамой. – Афродита посмотрела на сына: – Я просто хотела, чтобы ты любил меня, Юлиан, любил хоть немного. – С трудом оторвав взгляд от сына, Афродита повернулась к Грейс: – Пообещай мне, что будешь заботиться о нем.

– Обещаю.

Афродита кивнула, затем положила руку на лоб Юлиана и, нагнувшись, прикоснулась губами к его губам.

В ту же секунду тело Юлиана обмякло, наручники спали, и он затих.

Поняв, что он не дышит, Грейс в ужасе протянула к нему руку.

И тут он вздохнул.

Переведя взгляд на Афродиту, Грейс увидела в ее глазах ту же тоску, которую она так часто видела в глазах Юлиана. Как могут два человека, так нуждающихся друг в друге, не суметь наладить отношения, с болью подумала она.

Афродита исчезла в тот самый миг, когда Юлиан открыл глаза. Он так дрожал, что у него стучали зубы. Сейчас, когда жар спал, его кожа стала холодной, как лед.

Грейс поспешно накрыла его одеялами, и Юлиан благодарно вздохнул.

– Что случилось? – спросил он едва слышно.

– Твоя мать освободила тебя.

Юлиан недоверчиво посмотрел на нее:

– Мать? Разве она была здесь?

Грейс кивнула.

– Она беспокоится о тебе.

Сначала Юлиан отрицательно покачал головой, потом задумался. Почему мать помогла ему после того, как столько лет от нее не было никаких известий? Все это никак не укладывалось в его голове.

– Мне просто нужно в туалет, – внезапно сказал он, и Грейс поспешила помочь ему подняться с постели.

Юлиан так ослаб, что ему пришлось опереться на нее.

Они медленно спустились вниз и прошли в холл мимо старинных часов.

Милая Грейс. Как он сможет оставить ее одну? Когда Юлиан облегчился, Грейс налила ему горячую ванну и помогла забраться в нее. Он не сводил с нее глаз, пока она мыла его. У него не осталось воспоминаний о последних днях, но он отчетливо слышал ее голос во тьме. Она звала его, а иногда прикасалась к нему рукой. Ее прикосновения стали его спасением.

Закрыв глаза, Юлиан наслаждался прикосновением рук Грейс к своему телу. Они спускались от груди ниже, к животу, к ногам…

Боже, как он хотел ее!

– Поцелуй меня, – прошептал Юлиан.

– А это не опасно?

Юлиан улыбнулся:

– Если бы я мог пошевелиться, то, уверяю тебя, ты уже была бы в ванне. Увы, я беспомощен, как младенец.

Грейс облизнула губы и нерешительно погладила его по руке. Ее прикосновение было теплым и нежным.

Потом она наклонилась, поцеловала его и оторвалась от него только для того, чтобы скинуть с себя одежду.

Шагнув в ванну, Грейс прижалась губами к губам Юлиана, он тут же попытался обнять ее, но руки его не слушались.

Почувствовав его отчаяние, Грейс сказала с улыбкой:

– Не бойся, я позабочусь о тебе.

Потом она принялась целовать его.

– Как бы я хотел заняться с тобой любовью, – прошептал Юлиан.

– Ты и занимаешься каждый раз, когда дотрагиваешься до меня.

Он наконец нашел в себе силы обнять ее и прижать к груди.

Грейс ногой выбила затычку в ванне, и вода стала постепенно выходить, и когда ванна опустела, она сделала то, что не делала для него ни одна женщина. Первый раз Юлиан получил от нее что-то существенное и лежал, наслаждаясь каждый нежным прикосновением ее губ к его плоти.