Пока добирались по воздуху до Мещерской, Бушмин обдумывал сложившуюся ситуацию.

«Мерлон» пока что выделил четыре основных персонажа, вокруг которых, судя по всему, в ближайшие несколько суток и будет плестись интрига.

Что касается «Горца» и Латыпа, то про них известно довольно много. Однако до сих пор не вполне ясно: какие цели преследует генерал милиции Латыпов. И как объяснить его причастность ко всем этим делам – сходке чеченских авторитетов, «Энигме», «коридору» в Джохар, внезапное и труднообъяснимое освобождение Горца и Славянина из камер изолятора ФСБ в Моздоке?

По Беспалому сошлись во мнении, что под этой кличкой скорее всего скрывается некий Заруцкий – Николай Романович Заруцкий, вэвэшный полковник, командующий подразделениями оперативного резерва внутренних войск. Именно Заруцкий со своими людьми «засветился» в Моздоке, когда некая компания во главе с генералом Карабановым попыталась «наехать» на сотрудников военной разведки. Вот почему голос «дорогого кунака» на пленке Белицкого показался Андрею знакомым… А тут еще Шувалов подсказал, что у этого деятеля поврежден один из пальцев на руке – вполне можно допустить, что именно за эту вот примету он и был удостоен клички Беспалый.

Здесь, в Чечне, у полковника Заруцкого очень серьезные полномочия по линии МВД, как и у другого «фигуранта» – Алексея Латыпова.

Режимные мероприятия, зачистки, «перепись населения», обеспечение безопасности грузопотоков, контакты со старейшинами тейпов и местной администрацией, гантемировцами и даже отдельными полевыми командирами, желающими, на словах или на деле, перейти на сторону федералов, – это лишь краткий перечень акций, в которых они принимают активное участие.

Четвертый персонаж, привлекающий к себе повышенное внимание «Мерлона» – не кто иной, как Славянин, чей облик был запечатлен на пленку Андреем Бушминым. С этой пленочкой теперь работают спецы, и, как сообщил Бушмину Игорь Борисович, «наколка» на Славянина уже имеется, и в скором времени будет установлена не только его личность, но и станет известной биография этого человека.

Не следует также забывать, что помимо этих четверых существуют и другие персонажи, люди в масках и без оных, при высоких должностях или при больших бабках, в Джохаре и Моздоке, Лондоне и Москве, и каждый из них не прочь половить рыбку в мутной чеченской воде.

Нынешнее задание заключалось в следующем: под видом контрснайперской группы проехаться по тыловым коммуникациям, разведать в целом обстановку на трассе и попытаться выяснить: что за снайперы вдруг объявились в тылу у федералов? какова их тактика? действуют ли в одиночку либо малыми группами?

Едва ли не самые большие потери федералы несут от работы вражеских снайперов. Чечены и сами недурственные стрелки, а вдобавок еще широко рекрутируют профессионалов, высоко оплачивая их услуги – именно поэтому в Чечне нынче обретается немало снайперюг, среди которых встречаются настоящие асы своего дела. Вдвойне опасно, когда такие профи начинают орудовать на тыловых коммуникациях, не говоря уже о том, что в прицел может попасть кто-нибудь из армейских или эмвэдэшных генералов, другие «важняки», вплоть до крупных государственных деятелей, а такие персоны в последнее время стали появляться в этих краях довольно часто.

Имелась и еще какая-то веская причина для того, чтобы заслать команду Бушмина на трассу – Андрей чувствовал это интуитивно. Ему уже прежде доводилось работать по наводке «Мерлона», и хотя не всегда задумки «группы управления» были ему до конца ясны, но почти каждый раз выяснялось: «Мерлон» идет к известной ему цели кратчайшим путем.

В Мещерской команда Бушмина пересела на «бэтээры». Всего через полчаса они добрались до одного из тех блокпостов, гарнизоны которых на днях подверглись вооруженному нападению.

Бушмин представился командиру блокпоста – теперь у него была другая легенда: по документам он являлся капитаном Михайловым, помощником военного коменданта Чечни. Андрей вкратце изложил цели своего визита.

– Чушь собачья, – проворчал вэвэшник, едва только врубился, о чем идет речь. – Извини, капитан, к тебе это не относится, но те, кто снабдил тебя такими сведениями… они что-то напутали.

– Так что, выходит, не было никаких снайперов? – удивился Бушмин. – А двое «двухсотых» откуда взялись?

– Тут что-то вроде разборки случилось, – нехотя процедил вэвэшник. – А вообще-то дурацкая история… Парень один тут служил, из контрактников… Еще в августе, когда была заварушка в Дагестане, он попал как кур в ощип… Короче, в плен его «чехи» взяли. Держали, кажется, вместе с другими плененными бойцами в Карамахи, в Чечню точно не вывозили. Несколько недель он там пробыл, потом то ли сам сбежал, то ли его наши вызволили… Я уж не знаю, что там с ним «чехи» вытворяли, но лют он был на них страшно – у него набралась целая коллекция отрезанных у чеченов ушей… Ребята, которые с ним здесь служили, рассказывают, что он частенько какого-то чечена поминал: доберусь, мол, все равно до этого гада, оставлю без ушей.

– И здесь их свела судьба, – догадался Бушмин. – Ну, и кто кого?

– Оба на тот свет отправились, – ответил старлей. – Три, нет, четыре дня назад этот случай произошел… Из Мещерской на Урус-Мартан шла колонна…

– Грузы были для гантемировцев?

– Да черт его знает, – пожал плечами рассказчик. – Слышал только, что водилы грузовиков были из ополченцев, а сопровождали их не то двое, не то трое ментов на «уазике». Возле «блока» колонна, значит, тормознула на несколько минут – чисто для проформы, документы показать, то-се… А боец этот, к несчастью, вдруг зацепил взглядом своего лютого врага… Ребята рассказывали, что тот скорее всего тоже признал в нем «знакомого», потому что побледнел и стал лапать свою кобуру… Мать-перемать, трах-перетрах! Окружающие толком не врубились, с какой стати началась пальба, паника, неразбериха… Ну и пошла война… Чечены, когда врубились, что их здесь всех элементарно положат, кто залег, а кто и огрызаться огнем начал. Наши, соответственно, решили, что перед ними ряженые, что это не гантемировцы, а переодетые боевики. Сам знаешь, какой напряг с этими ополченцами. Как увидишь такого, так рука сама тянется за «калашом»… Передний грузовик стоял уже за пунктиром, и водила дал по газам. Ему с огневой вжарили из РПК, попали в бензобак… Чечен выпрыгнул из кабины, но успел переложить руль. «КамАЗ», говорят, горел, как факел, и проехал по полю еще с полста метров…

Он показал рукой на воронку, возле которой уже суетились подчиненные «капитана Михайлова».

– Вот там он взорвался. А останки и всякое дерьмо – по всей округе разнесло! Пока разобрались, что к чему, и пока сопровождающие матом всех не покрыли, трое чеченов отправились к аллаху. Ну, и у нас двое убитых и один с легким ранением…

– А где прежний командир? – поинтересовался Бушмин. – Никак его «стрелочником» назначили?

– Ага, – кивнул старлей. – Тут и прокурорские были, и начальство разное…

– Латыпов был? – как бы между прочим спросил Бушмин. – Или Заруцкий приезжал?