пару шагов. Не имея возможности ступить ни вперед, ни назад, я прислонился к колонне. Рядом со мной оказалась девушка лет двадцати с чем-то, хорошенькая, в клетчатом платье с вытачками, подчеркивающими фигуру.

– Не против, если я постою тут? – спросил я.

– Это свободная страна.

– О, мой дед постоянно это повторяет. Может, ты встречаешься с ним?

Она уже собиралась ответить, но тут сообразила, что я шучу.

– Как тебя зовут?

– Джей Ар.

– Эвинг?

– Точно.

– Наверное, тебе постоянно это говорят.

– Нет, ты первая.

– А что означает Джей Ар?

– Это мое официальное имя.

– Серьезно? И чем же ты занимаешься, Джей Ар Эвинг, когда ты не в Саутфорке?

– Работаю в юридической фирме. В городе.

– Адвокатом?

Я выпрямил спину. За адвоката меня еще никто не принимал. Надо будет написать об этом маме. Клетчатая вытащила из сумочки сигарету и завозилась со спичечным коробком. Я взял спички и дал ей прикурить – в точности как в «Касабланке».

– А что насчет тебя? – голосом дяди Чарли спросил я. – Что у тебя за история?

Шерил внушала мне, что девушкам надо задавать вопросы. Женщины любят рассказывать о себе даже больше, чем любят драгоценности, говорила она. Поэтому я задал еще вопрос, а потом еще, засыпал Клетчатую вопросами: оказалось, она продавщица, работа ей не нравится, она хочет заниматься танцами и на пару с подругой снимает квартиру в Дугластоне. Но сейчас подруга улетела на Барбадос.

– Вернется только через неделю, – сказала Клетчатая. – В квартире таааак пусто!

Поигрывая желваками, я заметил, что пива в ее бокале осталось на донышке.

– Насчет пусто – давай куплю тебе еще, – предложил я и направился к бару.

Но тут Шерил меня перехватила.

– Мы уходим, – объявила она, беря меня за галстук.

– Почему?

– Дядя Чарли тебя заметил и рассердился.

Никогда за всю мою жизнь дядя Чарли не сердился на меня. Я пробормотал что-то насчет немедленного бегства на Аляску.

– О боже, – вздохнула Шерил, – будь мужчиной!

По дороге домой Шерил посетила блестящая идея. Поскольку у нас уже неприятности с дядей Чарли, можно пойти вразнос. Рвануть в ночной тур по Рослину. Там в бары пускают всех. Она взяла ключи от «Кадиллака» дяди Чарли, и мы поехали в одно пресловутое заведение, где восьмилетний ребенок мог заказать «Текилу-Санрайз», и никто глазом бы не моргнул.

– Поди принеси нам по коктейлю, – сказала она, толкая меня к стойке.

Я кое-как пробился сквозь толпу, а когда вернулся с двумя джин-тониками, Шерил уже окружило пятеро моряков. Они выглядели так, словно задержали ее на КПП.

– Вот он! – воскликнула она, стоило мне появиться в поле зрения.

– Ты что, нянька? – спросил Шерил один из моряков.

– Это мой двоюродный брат, – ответила она. – Пытаюсь сделать из него настоящего мужчину.

– Похоже, работенка предстоит нешуточная, – заметил другой. Потом увидел, как я поморщился, и протянул мне руку.

– Ладно, приятель, шучу. Как тебя звать?

– Джей Ар.

– Что? Вот это да! Эй, ребята, этого парня зовут Джей Ар!

Его товарищи отвернулись от Шерил и уставились на меня.

– Кто его застрелил?

– Спроси, кто стрелял в него.

– Кто в тебя стрелял?

Но Шерил не собиралась сдаваться без боя.

– Кто-то хочет еще выпить? – воскликнула она.

– Ура! – загудели матросы. – Ура! За Джей Ара! Пьем за Джей Ара!

Один из них протянул мне рюмку и велел пить. Я выпил. Горло обожгло. Другой протянул вторую. Я выпил, быстрее. Горло обожгло сильней. Тут моряки утратили ко мне интерес и снова стали заигрывать с Шерил. Она закурила сигарету. Я смотрел, как она подержала первый клуб дыма во рту, не смыкая губ, словно ватный шарик, прежде чем затянуться, и тут мне пришла в голову мысль. Сигареты! Ну конечно! Расслабленным жестом я прикурил одну из ее сигарет, словно в двадцатый раз за день, а не впервые в жизни. Сделал затяжку. Ничего. Я поглядел на сигарету и скривился. Что, это все? Сделал еще затяжку. Поглубже. Дым ударил мне в грудину коротким резким хуком. За первоначальным приливом эйфории последовала паника, потом тошнота, потом классические симптомы лихорадки. Обильный пот. Дрожь. Спутанность сознания. Я поднимался над моряками к потолку. При виде их частично обритых голов меня пронзило осознание: свежий воздух! Сейчас же! Свежийвоздухсейчасже.

Словно чудище Франкенштейна, я побрел к задней двери. Она открылась не сразу, пришлось толкнуть. Дверь поддалась, и я выпал в узкий проулок. Кирпичная стена. Я прижался к ней спиной. О, стена! Такая крепкая! Держи меня,