Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Или вспоминай, как мы ездили в Сермор, — шептала Шиэль. — Ты совсем не умеешь плавать, и обгораешь быстрее всех. Помнишь, Вилли, как мы с неё шкуру снимали, будто бумагу? Как нам было жарко. Духотища такая, что платья прилипали к телу, а Вилли жаловалась на желтые подмышки.
— Не помню, — тихо отвечала Биннет.
— Что нам сделать? Может ещё сходить к Диибуру? — крепче вжималась в неё Вилли. — Я могу, только соберусь.
Вилли не чувствовала в себе сил, даже чтобы выбраться из-под одеяла, но ради Биннет готова покинуть крохотное укрытие и доползти до аптекаря, пусть даже это будет последнее, что она сделает в своей жизни.
— Нужен посох света, — шептала девушка на грани потери сознания.
— Какой ещё посох света? — трясла её Вилли. — Проснись ты, сонная Фея. Не смей засыпать так… холодной.
— Посох света… нужно… прекрасная… пусть возьмёт…
— Чего она там? — шептала Шиэль. — Опять со своими духами заговаривается? Какой ещё посох? Может у неё бред? Говорила же, пусть даже не выходит на лёд. Обморозилась теперь. Заболеет.
— Я ей верю. Прекрасная из всех нас ты, Шиэль, — завистливо шмыгнула простывшим носом Вилетта и зябко застучала зубами. — Признайся честно, у тебя посох есть? Где ты его прячешь?
— Насчёт «прекрасной» спорить не буду, — сдавила Кокетка сестру в удушающих объятиях. — Но посох-то мне к чему? Если она намекает на то, что я старше всех и старая, то я прекращу ее греть. Я не старая, всего на два года старше тебя, и на год её. А если она намекает на то, что я была замужем, то придушу. Я с самого начала не хотела идти за этого свиновода. И вообще не разобрала, что к чему. Мне Биннет ещё в детстве агаронского барона нагадала.
Вилли перестала дрожать и хмыкнула в темноту шатра.
— Не на два года, а на пять. Я никому не скажу правду, но между нами, девочками, какие могут быть уловки… ты, Шиэль самая… посох где-то надо найти… агаронский барон тебе зачем, если ты хочешь другого…
Вилли тихо бормотала, остывая и цепенея от холода. Где-то там давно затихла Биннет, она, наверное, уже не проснётся. Замерзать не так больно, как например обгорать. Просто перестаёшь чувствовать сначала руки и ноги, только потом сердце.
— Так, живо раздвинулись, сонное царство, — распихивал остывающих девиц Родион.
В шатре стало нестерпимо тесно, будто к ним ввалились сразу четыре мужика. Родион набрасывал сверху шубы и меховые одеяла, тряс девушек и заливал в горло горькую дрянь. Вилли очень хотела спать, едва поднимала веки, но уже слышала тихое хихиканье со стороны Шиэль, которую взялся греть Тибель. Близнецы устраивались промеж девиц, дрожали, счастливо ржали, щекотали оцепеневших многоюродных сестёр.
— Это не значит, что я обязан жениться, — шептал рядом Роди, — но ты нужна мне голая. Вилли, не засыпай. Можешь щупать меня, сколько душе угодно. Просто, не засыпай.
— Не могу… — бормотала она сквозь сон.
— Еще немного и станет тепло. Мы поставили свои шатры вокруг вашего. Согреемся вместе, а завтра подумаем, что с этим делать. Вилли, я голый абсолютно. Как ты всегда хотела. Чувствуешь? Пошевели пальчиками.
— Нет…
— Вилли, замуж хочешь? — прогрохотал он в самое ухо.
— Мм…
— Я женюсь, как обещал. Обещаю. Ты ледяная, как мерзлая рыба. Вилли, не засыпай, прошу тебя. Нельзя засыпать. Нельзя оставлять меня одного. Прочитай свой свежий стих про меня. Ну, вспомни.
Если бы я могла родиться в Висции,
Я бы родилась ради тебя…
— Роди, у тебя есть посох?
— Какой посох? — насторожился он. — Если ты про мужской посох, то знаешь ли, я не то чтобы не могу прилюдно, но в компании с гусеницами что-то совсем не…
— Посох света. Нужно дать Шиэль, — бормотала она, кутаясь в его горячее тело. — Иначе мы погибнем.
— Ей зачем?
— Не знаю, Бин что-то узнала от своих духов. Нужен посох.
Глава 19
Утром выйти из шатров смогли только самые стойкие. Всего двое. Лагерь стоял в сизом морозном мареве, и это марево впивалось в кожу тысячами укусов мелких льдинок. В Степи стоял странный гул, словно от холода гудела сама земля. Это почти музыка, прекрасная, смертельная, спокойная, убаюкивающая.
Принц на руках вынес княжну Шиэль. Родион оделся во все шубы, замотал на лице шерстяной свитер с ухом в центре, но холод пробрался даже сквозь эту тепловую броню. Кокетку укутал в меховое одеяло и так донёс до стана Летучих мышей. Под ногами тихо хрустел морозный песок. Он белый, рассыпчатый, хрупкий.
Кочевники даже не вышли из шатра. Они грелись вместе, одним сгустком тел людей и буйволов. В центре шатра развели костёр, но тот давно потух и даже струйки дыма не шевелилось у основания. Люди и животные тихо умирали во сне.
Близ алтаря нет шамана. Любой магистрат может подойти и забрать священный Палец бога. Тот яркими всплесками ледяного огня сиял на фоне бесконечной зимы. Родион опустил кулёк с Шиэль на алтарь, разжал ей пальцы и сомкнул вокруг обжигающе холодного посоха, что торчал из плиты алтаря.
— Шиэль, проснись, — хрипел он. — Просто скажи, чего хочешь.
Девушка с трудом разлепила веки.
— Нет, не говори, что хочешь агаронского барона. Для начала нам нужно тепло.
— Нам… — шептала она растрескавшимся от мороза губами, — нужна… жара…
Удар произошёл такой силы, что обоих отбросило от алтаря на десятки шагов. Родион сквозь едва приоткрытые веки увидел, как столб рвущейся магической силы разорвал небо. Ослепительным светом будто стёрло краски мира, гул сдавил уши до невыносимой боли.
Принц пришёл в себя, ползком добрался до потерявшей сознание девушки, сгрёб её в охапку и на негнущихся ногах поплёлся назад, к шатру.
— Не слишком много жары получилось, — устало бурчал он. — Прямо скажем, Шиэль, жара в твоём исполнении что-то не очень. Не знаю, о чём ты думала в тот момент, надеюсь, не о жаре любовных объятий. В данный момент было бы не к месту. Шиэль, я… не дойду…
И он рухнул, не дойдя нескольких шагов до спасительного шатра. А очнулся уже в грязной луже под собой.
Обстановка в лагере изменилась. Он слышал голоса, но с трудом различал детали обстановки. Мороза нет, воздух тёплый, душный от испарений, почти марево от бесчисленных капель в воздухе. Оттепель наступила такая, что изморозь превратилась в пар, а морозные крупинки льда тонкими
