— Трагедия, не спорю. Но разве в Клэрине нет людей, чтобы привезти ее в Лондон?

— Герцог боится, что люди миледи откажутся повиноваться — слишком они преданы ей, чтобы везти ее на смерть.

— Стало быть, сейчас в замке отряд из десяти человек — люди шерифа?

— Да. С нами их было бы пятьдесят. — Лорд Джилли откашлялся. — В моем отряде только закаленные, хорошо обученные воины. — Вдруг, по-видимому, вспомнив о том, что все его люди оказались в плену у горстки шотландских мятежников, он смущенно отвел глаза.

— Благодарю вас, это все, что мне нужно было знать, — кивнул Брендан. — Обещаю вам лично проследить за тем, чтобы вас незамедлительно выкупили и чтобы вам и вашим людям не причинили никаких неудобств.

Джилли с признательностью поклонился.

Эрик уже собирал сброшенные на землю доспехи и оружие, одежду унесли, словом, все шло своим чередом.

— Что ж, господа, пора в обратный путь, — сказал он, подходя к лошади. Лайам, подбадривая англичан, погнал их назад той же дорогой, по которой они приехали.

Эрик схватил Брендана за локоть.

— Тебе нельзя ехать в Клэрин!

— Я должен.

— Ты только затянешь петлю у нее на шее.

— Ее и так уже осудили.

— Будь ты проклят, Брендан! Мог бы придумать хоть какой-нибудь план! Не можем же мы ринуться туда очертя голову! Это же верная смерть…

— Я еду один. Не хватало еще, чтобы чья-то смерть легла грехом на мою душу.

— Брендан, послушай! Или ты до такой степени перепугался, что оглох?

Брендан остановился. Он был очень возбужден, лицо темнее тучи, глаза застилала пелена гнева. Глубоко вздохнув, он взял себя в руки.

— Да, — пробормотал он, — не волнуйся. Я не собираюсь сунуть голову им в пасть. Конечно, я что-нибудь придумаю.

— Мы что-нибудь придумаем.

Брендан покосился на двоюродного брата.

— Никто из нас не собирается жить вечно, но, насколько я знаю, ты бы не отказался еще от пары лет.

Эрик ухмыльнулся.

— Послушай, неужели ты думаешь, Лайам отпустит тебя одного? Или Коллум? Не говоря уже об остальных.

— Кто-то же должен сопровождать англичан на север.

— Ага. Отправим с ними пару людей. — Но, Эрик, это не…

— Слушай, смотри лучше под ноги, ладно?

Брендан вздохнул. Эрик был прав — землю сплошь покрывали тела англичан. Хагар, огромный шотландец, с унылым видом стоял возле лежавшей лошади. Животное при падении сломало обе ноги, и в глазах гиганта стояли слезы. Хагар всегда жалел животных куда больше, чем людей, особенно англичан. Чуть не плача, он погладил коня по носу, потом закрыл глаза и резким движением сломал ему шею, избавив несчастное животное от долгих мучений.

Брендан повернулся к Эрику.

— Возьмем Хагара, — сказал он.

— Ну вот, похоже, кое-что уже вырисовывается, — с удовлетворением проворчал Эрик.

— Возьмем их доспехи и одежду и поедем — может, сойдем за англичан.

— У тебя уже есть план?

— Пока еще нет. Но я что-нибудь придумаю. К ним подошел Томас де Лонгвиль.

— Итак, едем на юг? — жизнерадостно осведомился он.

— Да, но без тебя.

— Если ты рассчитываешь, что я останусь, можешь выкинуть это из головы! Когда это пират отказывался от хорошей драки?!

— Она может оказаться последней.

— Нам случалось выбираться и не из таких переделок. Мне сам черт ворожит!

— Будем надеяться, что так оно и есть.

На следующее утро, когда Элинор, стащив с кровати простыни, рвала их на узкие полоски, за дверью послышались чьи-то тяжелые шаги. Поспешно затолкав обрывки под подушку, она открыла дверь.

На пороге стоял сэр Майлз Фицджеральд.

— Миледи, мне очень жаль, но присланный за вами конвой прибудет через день. У меня приказ отвезти вас в Лондон. Поверьте — у меня нет другого выбора. Я должен доставить вас в суд по обвинению в убийстве вашего мужа.

— Я не убивала его, сэр, — спокойно сказала Элинор, — я невиновна.

— Миледи, хотел бы я, чтобы это было так. Ей-богу, хотел бы. Но я должен выполнить приказ.

— Конечно, я понимаю.

— Готовьтесь к отъезду. В вашем распоряжении один день.

— Что ж, будем надеяться, мне удастся доказать свою невиновность.

— Я пришлю к вам священника, миледи, чтобы вы могли облегчить свою душу.

— Хорошо, сэр, присылайте. Но у меня на душе нет грехов.

— Помоги нам, Господи, — чуть слышно пробормотал Фицджеральд.

— Я знаю, что Господь не откажется мне помочь, — с тихим достоинством ответила Элинор.

— Доброй ночи, миледи. Я буду молиться за вас.

— А я буду молиться, сэр, чтобы Господь простил вас за то, что вы обязаны сделать, — ответила Элинор, закрывая дверь.

Какое-то время она металась по комнате, потом, с трудом взяв себя в руки, заставила вернуться к прежнему занятию.

Времени оставалось в обрез. Она должна бежать сегодня же ночью.

Руки Элинор рвали, скручивали, связывали обрывки простыней. Больше всего она боялась, что веревка не выдержит ее. При малейшем шорохе в коридоре она поспешно прятала самодельную веревку под подушку, пугливо вслушивалась и снова принималась за дело.

Через какое-то время ей принесли поесть. Никто из родственников к ней не заходил. Потом ей принесли и воду, но немного, только чтобы умыться.

Элинор молилась про себя, чтобы Грегори удалось благополучно выбраться из замка.

К счастью, ему вряд ли удастся скоро разыскать Брендана. Кто их знает, этих шотландцев, они способны на все. Он мог очертя голову броситься сюда, за ней…

При одной этой мысли в груди ее проснулась безумная надежда. Но Элинор заставила себя забыть об этом. Не хватало еще потянуть и его на плаху, сердито подумала она.

Медленно тянулся день. После наступления темноты в дверь постучали. И Элинор невольно порадовалась, что ее тюремщики продолжают соблюдать хотя бы видимость учтивости. Что ж, с мрачным удовлетворением подумала она, в знатном происхождении есть кое-какие преимущества. Пусть ее и считают убийцей, но она по-прежнему остается графиней.

Затолкав обрывки простыни под подушку, она аккуратно расправила одеяло.

— Войдите.

Дверь отворилась.

В коридоре было темно. На мгновение в душу Элинор закрался страх.

На пороге неслышно появился темный силуэт. Мужчина был настолько высок, что полностью закрыл собой дверной проем. Темный плащ прикрывал мощные плечи. Низко надвинутый капюшон закрывал лицо до самых глаз.