Вот тут-то я и должен был насторожиться, но так расслабился, что первый намек прозевал.

– На горячее есть что-нибудь?

– Сегодня есть рыба на пару, куриный жульен и кролик, запеченный с картофелем и овощами. Что выбираешь?

Я запнулся, чувствуя, как мое мировосприятие начинает двоиться и троиться. Я бросил взгляд на прудик с рыбками, потом посмотрел в окно на зависший над головой мерцающий шар, чтобы удостовериться, что все еще нахожусь на космической станции. Мне еще повезло, что Жан меня неплохо подготовил.

– Запеченный. кто?

– Кролик, – Кадеста ответила мне невинным взглядом, в глубине которого искрились озорные огоньки, – очень вкусный, кстати. Тебе заказать?

– Неплохо вы тут устроились, – прищелкнул я языком, – там, на Земле все до сих пор считают, что вы питаетесь в основном овощной пастой из тюбиков, а тут, оказывается, вовсю деликатесами балуются.

– Такая роскошь доступна только в гравизоне.

– И как часто вас подобной контрабандой радуют?

– Почему «контрабандой»?

– Ну, я не думаю, что на Земле сильно бы обрадовались, узнав, что вам к столу регулярно поставляют всякие вкусности. Как-то… нечестно, что ли, – я разочарованно выпятил губу, – если уж декларировать автономность, то автономность во всем, в том числе и в еде. Или у вас не получилось?

В ответ Кадеста неторопливо улыбнулась, и в ее улыбке присутствовала какая-то мстительность.

– Все у нас получилось. В вопросах пропитания «Ньютон» полностью автономен, и никто нам ничего не поставляет, – она кивнула на меню, – все свое, местное.

– Местное? – поначалу я подумал, что она шутит, – и кролики и куры?

– И перепела и карпы и козы и даже коровы.

– Кор. коро… коровы!?

– Карликовые. Ради молока.

Ну вот! Я продул по всем статьям! Мне понадобилось около минуты, чтобы вернуть челюсть на место, а Кадеста все это время откровенно упивалась своей маленькой победой. И она имела на это полное право. Разумеется, для посланника человечества я, хлопающий глазами и издающий нечленораздельное мычание, выглядел крайне глупо и несолидно, но попробовал бы кто-нибудь из моих «провожатых» представить себе корову, плавающую по коридорам космической станции, так у него самого бы язык отнялся.

Пока я приходил в себя, девчонка заказала нам грибной суп и пресловутого запеченного кролика, избавив меня от мук выбора.

– Но как!?… Где!?… и. – вопросы в моей голове сгрудились в кучу, комком застрявшую поперек горла.

– Здесь, в гравизоне, разумеется, – Кадеста прекрасно поняла, что меня интересует, – пятое и шестое кольца отведены под местное животноводство. Тут есть птицеферма, бассейны с рыбой, ну и коровник, если можно так выразиться. Все максимально автоматизировано и работает как часы. Можем завтра заглянуть, если хочешь.

– Да, возможно. – образ плавающей в невесомости перепуганной коровы никак не шел у меня из головы. Я почти слышал ее отчаянное и жалобное мычание, – но как, черт подери, вы все это сюда затащили!?

– Соответствующие работы были начаты еще до отлета из Солнечной Системы, на «Джордано». Гравизона ведь не в последнюю очередь создавалась для организации опытного животноводческого сектора. Пробовали разные варианты, отбирали наиболее приспособленные породы и все такое. Подопытных перевозили под общим наркозом – они же глупые, без воображения, могут запаниковать и только сами себя покалечат. А так спокойней.

– Обалдеть! – только и смог выговорить я, – вот бы Жана сюда!

– Кто это?

– Наш повар на «Берте». У него золотые руки, но из замороженных и сублимированных продуктов особых яств не сваяешь, а вот здесь бы он развернулся на полную!

– Хм, не исключено, что в перспективе такая возможность у него появится, – заметила Кадеста, – если мы с тобой все будем делать правильно.

Ох, некстати же она напомнила мне о сути моей миссии! Меня как обухом по голове огрели, напрочь выбив весь энтузиазм и желание задавать вопросы. Я чувствовал, как удивленно-восхищенное выражение сползает с моего лица, сменяясь окаменелой маской подавленности и уныния. К счастью, Кадеста, даже если что и заметила, никак прокомментировать случившуюся со мной перемену не успела – нам принесли наш заказ.

Я поспешно занял свой рот грибным супом, который оказался великолепен, и вполне мог составить честь даже Жану, а к тому моменту, как я с ним расправился, подали и кролика. От блюда исходил столь аппетитный и неожиданный для этого места аромат, что я невольно снова глянул в окно, чтобы синхронизировать свои ощущения с реальностью.

– Быстро они его сварганили, – с деланной подозрительностью проговорил я, орудуя ножом и вилкой, – будто поджидали нас, а?

– Здесь одна кухня на все ресторанчики, а потому несколько порций всегда имеются «в работе». Готовые блюда доставляются на грузовом транспортере, так что больше пяти минут почти никогда ждать не приходится, – Кадеста кивнула на тарелку, – ну как, нравится?

– Еще бы! Пальчики оближешь! – роскошная трапеза смогла несколько восстановить мое душевное спокойствие, но в следующее мгновение меня внезапно осенило, что о самом главном я спросить-то и забыл, – вот только кто за все это расплачиваться будет? И чем?

– Расплачиваться? Забудь! На «Ньютоне» денег нет.

– То есть как это? Вы тут что, коммунизм построили?

– Почти. Здесь все в равных условиях – всем приходится работать, и у всех равный доступ к плодам этих трудов в обмен на отработанные часы. А кто не работает – тот не ест, как говорится.

– Мне, выходит, этот ужин потом еще отрабатывать придется? – я обеспокоенно нахмурился.

– Успокойся, у меня такой запас, что я тебя еще месяц кормить смогу. Все равно потратить особо некуда.

– А где ты работаешь?

– В медицинском секторе.

– И как, работы много? Часто у вас тут люди болеют?

– Это с какой стороны посмотреть, – Кадеста отодвинула в сторону пустую тарелку, – жизнь в условиях замкнутой биосферы имеет свои особенности. Многих вирусных заболеваний нет вообще, зато процветает аллергия во всех мыслимых проявлениях. Переломы довольно часто случаются – кости-то хрупкие. Плюс всякие родовые осложнения… по– разному, в общем. Скучать не приходится.

– Аннэйв что-то рассказывал про обязательные ссылки для будущих мам.

– Ха! – нервно хохотнула девчонка, – будь они действительно обязательными, жизнь стала бы намного проще. Каждая вторая так и норовит дезертировать, будто ей на здоровье своего будущего ребенка плевать с высокой колокольни. А нам потом расхлебывать.

– А что, невесомость и правда так сильно влияет?

– Еще бы! Вручаешь этой новоиспеченной мамаше ее дитятко после кесарева, а у него головка – как очищенное яйцо всмятку, мягкая вся и пульсирует с каждым ударом сердца. Девка сразу охать и причитать начинает, а что толку-то? Где она была, когда ее в гравизону направляли? А теперь – здравствуй кроватка с аэроподвесом, шлемик на голову и постоянные иньекции с кальцием. И еще молиться, чтобы каких-нибудь других патологий не вылезло. Каждый раз одно и то же!