Брианну тронуло это признание.

– Я отказывалась видеть твою сторону. Мне было проще считать, что ты неправ, – в свою очередь, призналась она.

– Отлично тебя понимаю. Послушай, если тебе хочется поговорить о Дереке, я готов тебя выслушать.

Я могу не соглашаться с тобой, но все равно тебя выслушаю.

Она на миг задумалась.

– Хорошо, тогда я поделюсь с тобой кое-чем. Ты уже знаешь про письмо Дерека. Он написал не только, что любит меня и что не виноват.

– Я так и понял.

– Еще он написал, что не крал тех картин, но при этом невиновным его тоже не назовешь, и вообще, я не знала, кем он был на самом деле. Чем больше я узнаю о нем, тем лучше понимаю, что он был прав – я толком его не знала.

– Дерек сказал что-то более конкретное? – уточнил Джейсон.

– Он говорил намеками. Правда, оставил мне кое-какие рисунки. – Брианна подошла к комоду и достала конверт. Внезапно ей в глаза бросилась фотография в рамке: они с Дереком на пляже Бухты Ангелов. Снимок, сделанный вдень их помолвки. Стекло почему-то треснуло, поверхность комода усыпана крошечными осколками. – Странно. Почему оно разбилось?

Джейсон встал с кровати.

– Может, Лукас гонял в комнате мяч?

– Нет, он бы признался мне. – Брианна вспомнила странное ощущение, овладевшее ею, когда она вошла в дом. Но все двери были заперты, по крайней мере она так думала. Правда, она привыкла оставлять открытой дверь черного входа, чтобы Лукас и Диггер могли входить и выходить, когда им нужно.

– Что, собственно, не так? – спросил Джейсон. – То, что стекло на фотографии разбито? Или что ты не знаешь, как это случилось?

Она даже не думала о том, что может означать разбитое стекло.

– Не знаю.

– Давай я осмотрю комнаты, – предложил Джейсон.

– Я выпустила Диггера побегать во двор и, когда вернулась в дом, заперла дверь. Но я не помню, была ли она открыта, когда я выходила в первый раз.

– Я сейчас вернусь.

Пока Джейсона не было, Брианна положила конверт на кровать и села. Достала письмо и еще раз перечитала. Теперь это далось ей легче. Наверно, потому, что оно уже пролежало у нее какое-то время. Голос Дерека в ее голове сделался глуше.

Брианна надеялась, что теперь отыщет в его словах новые намеки, но увы. Отложив фотографии, она принялась рассматривать рисунки.

– Похоже, все в порядке, – сообщил Джейсон, вернувшись в спальню. Сев рядом с Брианной на кровать, он взял в руки рисунок, который изображал ее в галерее Лос-Анджелеса. – Это Дерек нарисовал? Где?

– В тюрьме, – ответила она. – Эти рисунки были в письме, которое мне передал адвокат. Я понятия не имела, что он там рисовал. Я приносила ему книги и журналы. Но он ни разу не просил у меня карандаши и блокнот. Не знаю, где он их взял.

– Очень хорошие рисунки, – похвалил Джейсон, перебирая листы.

– Он и тебя нарисовал, ты не находишь? – сказала Брианна, беря в руки очередной рисунок. На листе были изображены два мальчика, пробирающиеся через камни ко входу в пещеру, похожую на ту, которую Джейсон ей показал в Укромной Бухте.

– Интересно, почему? Он даже изобразил меня в человеческом облике, а не с хвостом и с вилами в руках, – с кривой улыбкой произнес Джейсон.

– Наверно, вспомнил старые добрые времена.

Ей понравились рисунки, изображавшие Лукаса. Дерек в мельчайших деталях ухватил черты его лица – полные любопытства глаза, выразительные брови, широкую улыбку.

Отложив эти рисунки, Брианна взяла в руки еще один.

– Дерек любил рисовать берег моря. Это же скорее похоже на мастерскую художника. – Брианна помолчала, разглядывая размытые силуэты мужчины и женщины, слившиеся в страстных объятиях. – Как ты думаешь, кто эти двое?

Джейсон посмотрел на рисунок.

– Может быть, Дерек?

– Интересно, тогда кто эта женщина? – Брианна наклонила голову. – Тебе не кажется, что есть в этих рисунках нечто странное? В них как будто все не на своем месте.

– Это точно, – согласился Джейсон. Было видно, что он тоже озадачен. Он еще какое-то время рассматривал рисунки. – Я понял, – произнес он наконец. – Это зеркальное отражение. Он рисовал нечто такое, что видел в зеркале.

Похоже, он прав.

– Кэтрин сказала, что Дереку нравилось находить для своих картин необычные ракурсы. В отличие от большинства других художников, он видел окружающий мир под иным углом, – сказала Брианна и со вздохом отложила рисунки. – Жаль, что он не рассказал мне о том, что делал и чего не делал. Мне постоянно кажется, что я никак не могу разглядеть некую важную подсказку.

– Похоже на то, – к ее удивлению, произнес Джейсон.

– Но ведь ты всегда считал, что Дерек виноват, – напомнила она ему.

– Я также всегда думал, что здесь, в Бухте Ангелов, у него имелся сообщник.

Брианне вспомнился недавний разговор с Глорией.

– Когда мы разговаривали с Глорией, она сказала, что никогда не думала, что Дерек закончит жизнь в тюрьме. Мол, такое ей и в голову не могло прийти. Не скажу, что это нечто важное, но мне послышалась в ее голосе странная нотка… такое ощущение, будто, умерев в тюрьме, Дерек порушил чьи-то планы.

– Ну, ты загнула.

– Возможно, – согласилась Брианна. – Но если на миг изъять из этого сюжета Дерека, получается, что в этом деле был замешан кто-то еще, и не исключено, что этот человек был как-то связан с миром искусства. Мы снова и снова возвращаемся к Маркемам и Уайатту.

– Я много разговаривал с ними.

– Ты уверен, что задавал им правильные вопросы?

В его глазах вспыхнуло задетое самолюбие, однако Брианна решила довести разговор до конца. Он требовал от нее, чтобы она посмотрела нелицеприятной правде в глаза. Пусть и сам сделает то же самое.

– Я так считал, но ты заставила меня кое в чем усомниться, – наконец ответил Джейсон.

– Тогда мы квиты. Потому что ты тоже заставил меня кое в чем усомниться.

– Ничего, как-нибудь разберемся, – пообещал он.

– Вместе? Даже если при этом всплывут допущенные в расследовании ошибки?

Лицо Джейсона посуровело.

– Надеюсь, этого не случится, но я скорее признаю свою ошибку, чем допущу, чтобы преступник разгуливал на свободе.

Брианна кивнула и прикусила нижнюю губу, не желая давать выход внезапно нахлынувшим чувствам.

– Что-то не так? – спросил он. – Почему ты плачешь?

– Ты на моей стороне, – бесхитростно ответила Брианна. – Пусть ты мне не вполне веришь, ты все равно готов помочь. Это многое значит. Потому что в одиночку мне не справиться. Не хватит сил.