– Это, наверное, случайность.

– Нет, Александр Евстафьевич, он прилетел не случайно, искал или нас, или нашу стоянку. Для этого специально снизился и прошелся вдоль всей береговой линии бухты в оба конца.

– Он вас не заменил?

– Нет, мы успели погрузиться…

– Может быть, немцы решили проверить, зачем мы послали транспорт с боеприпасами и продовольствием в бухту Медвежью.

– Все может быть. После этого мы всерьез заволновались из-за вашей задержки и молчания. Мы полагаем, у вас где-то происходит утечка информации. Это чревато крупными неприятностями.

– А с вашей стороны не может быть утечки?

– С нашей?! Исключено.

– Откуда такая уверенность?

– Все, кто знает наше место нахождения, находятся в бухте, в одном месте, и других источников этой информации нигде нет, только у вас.

– Хорошо, мы самым тщательным образам проверим всех причастных к этому делу.

– После этого нас послали вас встретить и проводить. Александр Евстафьевич, вы своим людям полностью доверяете?

– Конечно да, я за каждого ручаюсь головой.

– А за экипаж судна тоже головой ручаетесь? За военную команду? Они как?

– Да к чему вы клоните?

– Мы вас предупреждали, чтобы обо всем этом знало как можно меньше людей. И если вы полностью не уверены в них, надо их закрыть внизу, чтобы ничего не видели. Если кто-то вдруг попадет в руки к немцам, ничего вразумительно не расскажет.

– А кто поведет судно?

– Как кто, судно поведет капитан. Я думаю, к нему у вас доверие не утрачено, оставим и рулевого, остальных вниз, где нет иллюминаторов. А стрелять, думаю, не придется, если что, мои и твои ребята справятся с этой задачей.

– Люди из экипажа начнут возмущаться, что к ним такое недоверие.

– Сейчас все объясним капитану и вместе с ним все растолкуем экипажу, но перед этим надо наши лодки поднять на палубу. По этой же причине сторожевик останется здесь для охраны входа в бухту. И будет дожидаться возвращения судна обратно.

– Хорошо, но надо забрать с «Сапфира» капитана из разведки Двинина, помните, был на встрече тогда.

– Да, помню. Сейчас наша лодка сходит за ним. Он там один, а другие участники предыдущих переговоров не приехали?

– Нет. Но капитан первого ранга Виноградов будет чуть позже, его доставит самолет.

– Надо передать на сторожевик семафор, что он остается тут, а капитана Двинина мы забираем с собой.

Через несколько минут прибыл Двинин на одной из их лодок, другую мы уже подняли на палубу.

– В чем дело, почему вы вызвали меня сюда и почему сторожевик останется здесь, а не сопровождает судно до конца? – возмущался он, поднявшись на палубу.

Пришлось ему все объяснять, что чем меньше людей будет знать, тем меньше ему работы будет в будущем по выявлению предателя или агента, засевшего где-то там на материке. Из-за этой утечки немцы стали активно разыскивать что-то на Новой Земле.

Потом все вместе занялись экипажем, который так, для порядка повозмущался, но внял нашим доводам и спустился вниз. Мы втроем поднялись на ходовой мос тик, и после нашей команды капитан повел судно в глубь бухты, нам предстояло пройти еще двадцать миль туда, где ждали груз эти скрытные люди. Я заметил, что все они вооружены автоматами неизвестной конструкции, по повадкам они походили на наш ОСНАЗ. Одеты во все черное, брюки заправлены в высокие ботинки на толстой подошве, поверх куртки жилетка с множеством карманов для полезных вещей, которые понадобятся в бою, а также для боеприпаса к автомату, тут же висели гроздьями круглые гранаты. У каждого на вооружении еще по паре пистолетов неизвестной марки, не говоря о нескольких ножах и другом оружии.

– Товарищ капитан третьего ранга, что за бойцы у тебя такие непростые?

– Конечно, это не просто бойцы, это спецназ ВМФ.

– А что это у всех у вас в ушах воткнуто?

– Это миниатюрные наушники от рации, чтобы слышать команды командира группы и общаться между собой в бою.

– Такие маленькие. А сама рация где?

– А вон черная коробочка на левой стороне груди.

– И это рация!

– Да.

Он взял ее в руки, нажал на что-то и проговорил во что-то, торчащее около рта.

– И что, они тебя услышали на таком расстоянии? – спросил я с сомнением у Большакова.

Он заговорил в свое необычное устройство:

– Первый, я Второй, тут у нас есть сомневающиеся в возможностях наших радиопередатчиков, сообщи что-нибудь. – Потом нажал что-то, и я услышал четкий голос из коробки:

– Пусть не сомневаются, слышим вас хорошо.

– Вот если бы у нас такие были на фронте, сколько можно было жизней спасти, передавай командиры приказы вовремя.

– Будут, но не скоро.

Тут заговорил Двинин:

– А все же надо было взять сторожевой корабль с собой, раз вы говорите, что тут немцы стали летать, у него зенитные автоматы есть, мог бы в случае чего и отогнать фрица. А на судне что, ничего, кроме этих неэффективных сорокапяток да пары пулеметов.

– Не беспокойся ты так, капитан, дойдем до места, будем в полной безопасности, – ответил Боль шаков.

– Если дойдем, а если немец сейчас прилетит, что делать будем?

– Э-э-э! Капитан, да ты трусишь, не беспокойся, нас предупредят, если фрицы появятся в радиусе пятидесяти миль.

– Сколько нам еще идти по времени?

– Это зависит от скорости.

– Вот именно, от скорости, у самолета она намного больше нашей, и если мы не дойдем до вашей базы, кто нас прикроет, ведь самолетов у вас нет?

– Да, самолетов у нас нет. Капитан, с какой мы скоростью идем? – обратился Большаков к капитану судна.

– Если смотреть по лагу, то семь с половиной узла.

– А на самом деле?

– На самом деле где-то семь и четыре узла.

– А сколько выжать можешь из своей железки?

– По молодости и четырнадцать с половиной узлов давала, теперь, думаю, одиннадцать с половиной – двенадцать старушка выдать может.

– Ну что ж, давай тогда поторопим ее, пусть вспомнит молодость.

Капитан перевел ручки машинного телеграфа на самый полный вперед, наклонился к переговорным трубам, дунул внутрь.

– Эй, Никитич, надо прибавить хода, пусть твои ребята пошуруют, так надо, – проговорил он в раструб.

Судно стало медленно набирать ход, из трубы и до этого валил густой черный дым, а теперь временами вырывались и языки пламени. Через полчаса скорость довели почти до десяти узлов.