Так ничего этим и не добившись, он схватился обеими руками за черные кованые завитушки ворот и начал взбираться.

Сара сидела съежившись на полу, прижавшись щекой к запертой двери спальни. Донован поднялся наверх вслед за ней и начал требовать, чтобы она открыла дверь. Она не открыла, и он ушел.

Сколько времени прошло? Несколько минут? Часов? Он еще в доме или совсем ушел?

Надо встать, надо бежать отсюда. Но… Она устала. Так устала! Устала бороться. Устала проигрывать. Устала жить.

Какой-то шум на лестнице.

Донован. Вернулся.

Сара прижала дрожащие пальцы ко рту. Затаила дыхание. “О боже, боже. Я больше не могу. Я больше не выдержу…”

И тут раздался взрыв — меньше чем в футе от ее головы. Взрывной волной ее отбросило от двери и опрокинуло на спину. Около дверной ручки образовалась дыра, щепки полетели во все стороны. Кусок ковра превратился в пыль, его частицы взлетели облаком и снова осели.

Не успела Сара осознать, что происходит, как дверь отлетела к стене с таким грохотом, что вся комната содрогнулась.

Донован стоял на пороге с револьвером в руке. На лице у него запеклась кровь. Свежая кровь текла из носа по губам и подбородку. В глазах горел огонек бешенства и лютой, слепой злобы.

Оглушенная выстрелом, Сара с трудом поднялась на ноги, повернулась и бросилась в ванную. Оказавшись внутри, она навалилась всем телом на дверь.

Бесполезно. Ей не хватало проворства, не хватало сил. Ей всегда не хватало сил.

Дверь распахнулась, отбросив ее назад, и она упала со всего размаха на пол между ванной и раковиной.

Донован подошел к ней неторопливым, размеренным шагом, наслаждаясь ее страхом. Его губы двигались, но она была контужена и ничего не слышала, кроме оглушительного гула в ушах.

Он еще что-то сказал.

Сара как будто смотрела немое кино. Она ожидала с минуты на минуту увидеть титры, какими обычно сопровождается действие в старых фильмах. Какая смешная мысль! Смешная до колик, до истерики.

Она не струсит. Она встретит его лицом к лицу, стоя на ногах, глядя ему прямо в глаза. Опираясь одной рукой на холодный край фарфоровой ванны, а другой — в стену, Сара поднялась на ноги и выпрямилась.

Его губы опять задвигались, и на этот раз она разобрала, что он сказал: “Я люблю тебя”.

Сара перевела дух.

— Я тебя не люблю. Я тебя никогда не любила.

Ну вот, наконец-то она сказала правду. Было время, когда она была влюблена в человека, которым его считала. Да и это не было настоящей любовью, скорее самообольщением. Мечтой.

Сара внимательно следила за его лицом. Как он воспримет ее признание?

Его челюсть напряглась. Донован вскинул револьвер, нацелив ствол сначала ей в живот, потом ниже… Губы у него дергались. Ствол поднялся, нацелился прямо ей в лоб.

Слава богу! Вот и хорошо. Только бы поскорее. Сара ждала.

Через секунду, сказала она себе, все будет кончено. Страх леденил ее кровь, сердце беспорядочно забилось, дыхание стало прерывистым. Но, несмотря на страх, она была готова умереть. Она давным-давно была к этому готова. Много лет назад.

Но ствол револьвера дрогнул. Взгляд Донована стал блуждать, он как будто прислушивался к чему-то, происходившему за пределами ванной комнаты. Неожиданно он повернулся и ушел.

Сара прислонилась к стене. В ушах у нее как будто что-то щелкнуло, к ней вернулся слух. Уши пронзил вой сирены: включилась охранная сигнализация. Значит, кто-то проник в дом.

Стук. Кто-то колотит по входной двери. Крики.

— Сара!

О боже! Что он здесь делает? Безумие какое-то. Она не могла думать, не могла двинуться с места. Стук продолжался…

— Сара!

Его голос. Боль и отчаяние в его голосе. Вой сирены смолк. Это Донован отключил сигнализацию. Донован внизу, у него оружие. И теперь он узнает, с кем она была.

Эта мысль придала ей сил. Сара оттолкнулась от стены, выбежала из ванной, пересекла спальню, бросилась вниз по ступеням.

Парадная дверь была распахнута. Донован стоял на пороге. У него за спиной Сара увидела Нэша. Она не хотела, чтобы кто-то еще пострадал. Не хотела, чтобы пострадал Нэш.

“Зачем ты пришел? Я пыталась тебя защитить…”

Не успела она остановить себя, не успела даже понять, что сейчас будет, как из ее горла вырвался крик. Крик боли и стыда. Ей не хотелось, чтобы Нэш узнал ее постыдную тайну.

Донован повернулся кругом.

— Значит, это он и есть? Он самый?

“Это он и есть. Он самый”.

— Он? — повторил Донован.

Сара никогда не умела лгать, но теперь ей пришлось рискнуть. Ради Нэша она должна была солгать убедительно.

— Он п-пришел взять интервью, — ответила она, заикаясь. — Я о нем совсем з-забыла. — Она заставила себя взглянуть на Нэша. — Сейчас неудачный момент для интервью. В-вам лучше уйти.

Донован отер кровь с лица тыльной стороной руки:

— Сара, ты совершенно не умеешь врать. Я ж тебя насквозь вижу. И что ты такое говоришь? Сейчас самый удачный момент. Просто идеальный момент.

Донован поднял пистолет и прицелился в грудь Нэшу, одновременно делая ему знак войти в дом. Как только Нэш войдет, ловушка захлопнется. Назад он уже не выйдет.

Сара попыталась перехватить его взгляд. “Посмотри на меня. Посмотри на меня!” — мысленно молила она.

Он словно бы услышал ее мольбу и взглянул на Сару.

“Не входи. Беги. Беги…”

Нэш перешагнул через порог.

“Нет! Он убьет тебя. Он убьет тебя!”

Донован невозмутимо поднял телефонную трубку в холле, позвонил в охранное агентство и сообщил, что сигнализация сработала по ошибке.

— Я забыл, что она включена, — сказал он со смехом и повесил трубку.

Как он может говорить так спокойно? Так разумно?

Нэш сделал шаг к ней.

— Ты в порядке?

“Не говори со мной! Не смотри на меня!..” Ноги у нее подкосились. Она опустилась на ступени, ухватившись обеими руками за резные деревянные перила. Нэш сделал еще шаг и остановился. Донован загородил ему дорогу.

— Прости… — сказала Сара. Губы у нее дрожали, она обращалась только к Нэшу, смотрела только на него. — Этого не должно было случиться.

Большего не потребовалось, чтобы окончательно вывести Донована из себя. Вены вздулись у него на лбу, в уголках рта запенилась слюна. Он с ревом повернулся и ударил Сару кулаком. Удар пришелся по скуле. Ее голова резко откинулась в сторону. Она опрокинулась на спину, крепко зажмурив глаза от боли.