Эршиский военачальник был, надо думать, добрым конфуцианцем и к сюннускому пантеону прямого отношения не имел. Но угроза его оказалась не пустыми словами: в землях сюнну в течение нескольких месяцев не прекращался снегопад, начался падеж скота, хлеба не вызрели, люди стали болеть. И тогда «напуганный шаньюй построил молельню для жертвоприношений Эршискому военачальнику». Вероятно, это помогло, потому что дела в сюннуской державе после этого наладились.

* * *

Единственная хорошо изученная сфера ритуальной жизни сюнну — это погребальный обряд. Впрочем, китайские авторы описывают его достаточно скупо и, возможно, не вполне точно. Сыма Цянь рассказывает:

«Для похорон [у них] есть внутренний и внешний гроб, [с покойником кладут] золото и серебро, одежду и шубы, но [они] не насыпают могильных холмов, не обсаживают могилы деревьями и не носят траурных одежд. Когда умирает правитель, то вместе с умершим хоронят его любимых слуг и наложниц, их число достигает нескольких сотен или тысяч человек».

Считается, что историк сильно преувеличил кровожадность сюнну. Археологам известны скромные захоронения, которые тянутся вдоль сюннуских «царских» курганов, но максимальное их количество не превышает 27 — столько могил было найдено рядом с большим курганом некрополя Гол Мод в Монголии. Могилы здесь идут плотным рядом, причем социальный статус погребенных меняется с севера к югу, — вероятно, структура цепочки могил была продумана и создана единовременно. И это наводит на мысль о жертвоприношении. В Забайкалье в Дырестуйском могильнике возле крупного кургана был захоронен ребенок 10-12 лет, который, судя по отверстию в черепе, был убит ударом острого предмета. На ногах подростка, найденного у другой крупной гробницы, в Ильмовой пади, обнаружены остатки железной цепочки, которой, видимо, были связаны ноги.

Описание похорон императора Ши Лэ и его матери сохранил Фан Сюаньлин. Оба они были похоронены тайно. Это дало комментаторам основания предположить, что «своих покойников цзесцы хоронили так, чтобы место погребения оставалось неизвестным». Но авторы настоящей книги рискуют высказать еще одно предположение по поводу тайных похорон Ши Лэ и его матери. Дело в том, что перед тем, как Ши Лэ стал императором, ему довелось увидеть, как мятежник Цзинь Чжунь, захватив власть, расправился с могилами своих предшественников. «Могилы Лю Юаньхая и Лю Цуна были разрыты, а их храм предков сожженн». Когда узурпатор был свергнут, Ши Лэ приказал «восстановить могилы Лю Юаньхая и Лю Цуна, подобрать более ста трупов, в том числе труп Лю Цаня, и похоронить их». Но вероятно, он понимал, что после его собственной смерти его могилу может ожидать подобная участь. И тайные похороны могли быть не старой цзеской традицией, а предосторожностью императора, который не был уверен в долговечности своей династии и в гуманности своих преемников.

* * *

Археологи имеют значительно более обширные и точные сведения о сюннуском обряде погребения, хотя и их нельзя назвать исчерпывающими — слишком много могил было разграблено до того, как они попали в поле зрения ученых.

История раскопок погребений сюнну, как и вообще сюннуской археологии, началась в 1896 году, когда в Забайкалье врач российского пограничного города Троицкосавска (ныне Кяхта) Д.Талько-Грынцевич в урочище Ильмовая падь раскопал несколько курганов неизвестной ранее культуры. Талько-Грынцевич не был профессиональным археологом, но он был разносторонне образованным человеком, увлеченным краеведом, а главное, энтузиастом любого дела, за которое брался. Он не только раскопал десятки курганов, но и правильно определил их принадлежность сюнну.

С тех пор на огромной территории бывшей сюннуской державы — в Северном Китае, Монголии, России — были раскопаны многие сотни погребений. Благодаря работам российских ученых погребальный обряд сюнну лучше всего изучен на материалах некрополей российского Забайкалья. Сюннуские некрополи принято разделять на две большие группы: курганные могильники и так называемые «грунтовые некрополи», которые обычно лежат неподалеку от городищ и поселений и напоминают современные кладбища.

В грунтовых могильниках Забайкалья (Иволгинское городище, поселение Дурены) в основном погребены сюнну, ставшие земледельцами или ремесленниками, представители аборигенного населения и пленники из Поднебесной. Но, как правило, по самой могиле невозможно определить национальную принадлежность ее хозяина. Да, скорее всего, она и ему самому была не вполне понятна — слишком быстро шли процессы смешения и генов, и культур. Большинство могил имеют и сюннуские, и местные черты одновременно.

Погребения Иволгинского некрополя в основном имеют немало общего с погребениями в курганах, которые принадлежали сюнну-кочевникам, но в то же время они разнообразнее в деталях — эти детали были, вероятно, привнесены соседями, принадлежавшими к другим культурам. Большая часть этих грунтовых захоронений совершена в простых прямоугольных ямах, не превышающих в глубину 2,5 метра. Погребенные находились в дощатых гробах и лежали на спине головой к северу. В северной части могилы (это место исследователь Иволгинского комплекса А. В.Давыдова называет «хозяйственной частью»), за головой и за стенкой гроба помещали заупокойную пищу в керамических сосудах, куски мяса (как правило, баранины). В мужских погребениях находят остатки оружия — кинжалы, наконечники стрел, накладки на лук. Украшения чаще находят в женских захоронениях: разнообразные бусы и подвески из бирюзы, яшмы, сердолика, агата, янтаря, реже украшения из раковин каури и их имитаций, сделанных из речных раковин. Редкая находка в погребениях — китайские монеты типа у-шу, которые сюнну, видимо, подвешивали к поясу в виде украшения. Находки монет особо радостны для археологов, так как по ним можно определить дату погребения.

В большинстве могил находят бронзовые детали поясов — пряжки, крупные прямоугольные накладки, кольца. Если могила ограблена, обычно остаются хотя бы их обломки, а на костях скелета — следы окислов бронзы. Пояс был чрезвычайно важной деталью костюма кочевников — и мужчин, и женщин. В неограбленных погребениях находят и по два комплекта деталей от двух поясов — для верхней и нижней одежды. Причем иногда пояса не надевали на покойника, а клали в могилу рядом с ним в развернутом положении. Интересно, что если на пряжках из мужских погребений Забайкалья изображены разнообразные головы животных, то на пряжках и накладках из женских захоронений, как правило, встречаются сюжетные сцены борьбы зверей, например двух тигров с драконом.

Грунтовые некрополи Забайкалья оставлены, вероятно, не самым богатым и влиятельным населением империи сюнну — это скорее «средний класс». Для Иволгинского некрополя — самого крупного из исследованных — не характерны ни очень богатые, ни совсем бедные захоронения. Это неудивительно: власть и богатства были сосредоточены в руках сюнну-кочевников, к которым принадлежала и верхушка кочевой знати — шаньюй, военачальники… Эти люди хоронили своих усопших в курганах, совсем в другой местности. Их могилы и составляют вторую — курганную группу погребений.

* * *

Курганные могильники сюнну иногда образуют грандиозные поля, каждое из которых насчитывает сотни курганов[14]. Наиболее известны и исследованы некрополи в Ильмовой пади в Забайкалье (порядка трехсот насыпей) и Ноин-Улинские курганы в Северной Монголии (более двухсот). Оба эти могильника расположены в сходной местности — довольно высоко в лесистых горах, на склонах небольших уединенных горных распадков — падей, на дне которых текут небольшие речки или пересыхающие ручьи. Зачастую курганы расположены небольшими группами — причем крупные находятся как бы в окружении малых, и, вероятно, каждая из таких небольших групп является родовым кладбищем. Именно в Ильмовой пади и Ноин-Уле археологами раскопаны погребения высшей сюннуской знати, принадлежавшие в том числе, возможно, шаньюям.