– А если проведу, – спросил Андрей, – помилуешь?

На Петра смотрели драгуны, офицеры в высоких чинах и командиры батареи Андрея.

– Сам поеду, а ты впереди. Соврал – повешу!

Канониры Андрея пошли впереди. Может быть, они и остались бы стоять в стороне, но несколько драгунов начали теснить их лошадьми.

Андрей сел на своего коня. Рядом с ним, бок о бок, – драгунский офицер, вроде конвоира. А уж за ними – государь, сзади – Меншиков. Куда Пётр, туда и Александр Данилович – как нитка за иголкой.

Андрей переехал через дорогу. Слева – сожжённый мост, перед ним – капониры, слегка снегом присыпанные.

– Здесь запасная позиция была. А убегали туда, – он показал рукой, – там подводы дожидались.

Они проехали ещё немного вперёд.

– А это проезд, вроде дороги. Мы деревья загодя вырубили, пушку для пробы провезли. Где яма была – засыпали, где канава или ручей – брёвна кинули.

Пётр только вертел головой. Лицо его было каменным и никаких чувств не выдавало.

Так они выехали к основным позициям.

– Вот капониры, а убитых, государь, ты и сам лицезреть можешь.

Пётр сделал знак рукой, и один из драгунских офицеров подскакал к убитым шведам. Спрыгнув с лошади, он наклонился и стал осматривать тела. Потом вернулся:

– Ранения сзади, картечные. Густо клали, у каждого по две-три картечины.

Андрей спрыгнул с лошади и подошёл к царю:

– Выходит, не брехал я, государь? Не раздумал ещё слугу своего верного казнить?

– Дерзишь? – выехал вперёд на коне Меншиков и стал теснить Андрея конской грудью.

– Погоди, Александр Данилович! Видишь, услугу важную нам человек оказал. Могло так случиться, что без его помощи швед держался бы ещё. А так выстроил полк, а тут пушки в спину бьют! Паника, растерянность, русские окружают!

Пётр неловко спрыгнул с лошади. Драгунский офицер, что тела шведских солдат смотреть ходил, попытался поддержать его под локоток, дабы не оступился, но Пётр отвёл его руку:

– Не баба, чтобы хвататься.

Он подошёл к Андрею:

– Пушки твои целы?

– Все восемнадцать к бою готовы. Пороха бы нам только и картечи.

– Ай, молодца!

Пётр сделал шаг вперёд, обнял Андрея и троекратно расцеловал.

Драгуны дружно закричали «Ура!» – такой поцелуй и похвала дорогого стоят.

Царь обернулся к драгунам:

– Вот с него пример брать всем надо. Мануфактурщик, а место для засады выбрал, как иной генерал не выберет. И путь отхода подготовил, и позицию запасную. И когда только успел сподобиться? Главное – ударить вовремя, когда нам тяжко было. – Повернувшись к Андрею, царь сказал: – Проси, чего хочешь.

– В войско возьми, зелья порохового дай. Главная битва с Карлом у тебя, государь, ещё впереди.

Пётр отстранился, повернулся к своему воинству:

– Двадцать шагов назад! Алексашка, тебя это тоже касается!

Вокруг Петра и Андрея образовался круг из людей и лошадей.

– Так-то оно лучше будет, – тихо сказал Пётр. – Так ты сам вот это всё организовал или подсказал кто свыше?

– Есть силы свыше, государь. Они меня вели.

– Верю. Предсказания твои покамест сбывались.

Пётр замолчал, и Андрей понял, о чём думает царь, но не решается спросить.

– Говори, – шёпотом сказал Пётр, и от волнения голос у него перехватило. Он ведь и окружение своё отогнал, чтобы не услышал никто сказанное Андреем – вдруг поражение предскажет?

– Главный твой бой, государь, у Полтавы будет. Там ты Карла, врага давнего своего, и разобьёшь. Сбежит Карл.

– Сомнения меня берут, – медленно произнёс Пётр. – Силён Карл, и войско у него вымуштровано.

– А ты, Пётр Алексеевич, людишек-то береги. Карл хитёр, а ты хитрее его будь. На поле бранном редуты многие поставь. Шведы накатятся, а из редутов по ним из пушек ударят, а потом из фузей. А как совсем уже невмоготу будет, конницу пусти. Повержен Карл будет.

– Не по уставу сие, – засомневался Пётр.

– Кто победит, тот устав сам писать будет. Сейчас со шведской армии все страны пример берут, а после Полтавы с русской брать будут.

Пётр взглянул Андрею прямо в глаза:

– Не пойму я, дьявол ты во плоти или ангел, с небес посланный?

– Как хочется тебе, государь, так и думай.

– Чем больше я тебя узнаю, тем больше боюсь.

– Чего меня опасаться? Я России помощник, стало быть, и тебе, государь.

– А ежели не так будет? Вдруг отвернётся Господь в нужный момент?

– Я всё сказал, государь.

– Ну, смотри. О разговоре нашем – никому, а то язык вырву!

Андрей улыбнулся – ход истории уже не изменишь. Да и говорил он не своими словами, историю припомнил только.

– Меня с канонирами с собой в войско возьми, с пушками на редуты поставь, глядишь – викторию одержишь.

– А коли проиграю?

– Государь, ну что ты заладил? Казнишь, как и обещал.

– Живьём в котле сварю, – пригрозил царь.

– А если по-моему будет?

– Опять торопишься?

– Знать хочу, что получу.

– Экий ты! Дворянином пожалую, хоть и противу моих указов то.

– На слове ловлю тебя, государь, а царское слово твёрже железа.

Пётр хмыкнул, но повеселел, настроение его явно поднялось. Он огладил усики, глаза заблестели. Конечно, указания и приказы он всем отдавал, но в трудный час посоветоваться не с кем. С царедворцами нельзя, неуверенности его никто видеть не должен.

– Ладно. Зачисляю тебя на казённый кошт – провизия, зелье пороховое. Начальства над тобою не ставлю, ты сам иных генералов стоишь. А под Полтавой, как ты сказал, в бою сам за тобой наблюдать буду.

Андрей склонил голову – всё-таки перед ним царь.

Пётр подошёл к коню, офицер поддержал стремя, и вся кавалькада умчалась по дороге. Остался только Андрей да его конь.

У Андрея камень с души упал: и до государя слово важное довёл, и подвиг своих канониров показал. Не лаптем щи хлебаем, можем кое-чего.

Возвращался по лесу, по пути, проложенному своими рабочими.

Те стояли у запасной позиции:

– Чего приуныли, братцы? Уныние – страшный грех. Поблагодарил нас государь, на казённый кошт взял. Ещё немного повоюем – и по домам.

– А если на казённый кошт нас взяли, знать, ты обещанных денег платить не будешь? – выступил вперёд старший.