прочтению Борис складывал их в тумбочку. Веру это приводило в неистовство. Сцены ревности она не закатывала, но дулась постоянно. Бориса это напрягало, и он решил побеседовать с девушкой. Улучив удобный момент, отловил ее в коридоре.

– Давай поговорим, – предложил санитарке.

– О чем? – насупилась девушка.

– О нашем будущем.

– Нашем? – зацепилась она за главное с ее точки зрения слово.

– Именно, – подтвердил Борис. – Идем в Ленинскую комнату.

И они отправились туда. Комната к его удовольствию пустовала – ее и раньше не слишком-то посещали, но, бывало, пациенты приходили полистать газетные подшивки. В этот раз их не оказалось.

– Ты куда собираешься поступать? – спросил Борис, когда они разместились на стульях.

– Во второй медицинский в Москве, – сообщила девушка.

– Почему не в первый? – поинтересовался он проформы ради. Ему было все равно.

– Отец посоветовал, – сказала Вера. – Говорит, что второй для женщины лучше. Хочу стать педиатром.

– Я собираюсь поступать в Московский государственный художественный институт имени Сурикова, – просветил Борис. – На факультет графики.

– А я думала – в Гнесинку, – подняла брови Вера.

– Что мне там делать? – в свою очередь удивился Борис.

– Ты замечательно поешь. Голос сильный и приятный. У меня прямо дрожь по телу.

– Тоже мне нашла солиста, – улыбнулся он. – Даже нотной грамоты не знает. Не хочу учиться музыке – это не мое. А вот рисовать люблю. Потому – художественный институт подходит.

– Там же конкурс, наверное, сумасшедший, – покачала головой Вера. – Как во все творческие вузы.

– Я Герой Советского Союза, – улыбнулся Борис. – Меня примут без экзаменов, кроме творческого конкурса, разумеется. Но надеюсь, что его преодолею. Ты мои рисунки видела.

– Точно знаешь? – удивилась Вера, незаметно для себя перейдя на «ты».

– Я письмо им написал, – сообщил Борис, – и они ответили. Вот, читай, – протянул он ей конверт.

Вера взяла, и, достав письмо, пробежала его глазами.

– Будем рады видеть вас в числе студентов МГХИ, – прочла вслух последнюю строку. – Это… Получается, мы учиться будем вместе?

– В разных институтах, но в столице СССР, – уточнил Борис. – Здорово! Ведь так?

– Да, – кивнула Вера, просияв. – Остается только поступить, – сообщила, погрустнев.

– В этот раз получится, – обнадежил он. – Ты готовишься к экзаменам?

– Каждый день, – сказала Вера. – Биология и химия ночами снятся.

– Значит, вспомнишь на экзамене, – сообщил Борис. – Главное, не волноваться.

– Хорошо тебе, герою, – она вздохнула. – Ничего сдавать не надо.

Он пожал плечами.

– Эти девушки… – вдруг начала Вера, немного помолчав. – Те, что тебе письма пишут…

Она покраснела и смутилась.

– Как им запретить? – развел руками Борис. – Пишут, я читаю и кладу их в тумбочку. Выбросить письма рука не поднимается, отвечать же нет желания.

– Правда? – просияла Вера.

– А зачем вступать с ними в переписку? – подтвердил Борис. – Мне от них ничего не нужно, а давать напрасную надежду несолидно.

– Письма можно сжечь, – мстительно сказала Вера. – В печке для утилизации отходов. В госпитале есть такая.

– Я не знаю, где она.

– Если хочешь, я займусь, – предложила Вера.

– Сделай, – согласился он.

На этом разговор и завершился. Мир был восстановлен, чему Борис был только рад. Он не подозревал, к каким последствием это приведет.

Глава 14

Ту-104 из Хабаровска приземлился в аэропорту Шереметьево во второй половине дня. Ревя двигателями, лайнер подкатил к аэровокзалу, где и замер. К самолету подали трапы, открылись боковые двери, и на летное поле начали спускаться пассажиры. Многие несли в руках небольшие чемоданы и сумки, видимо, не пожелав сдать их в багаж. Рядовая сцена – такие в аэропорту можно видеть ежечасно. Наблюдавшие за посадкой родственники и друзья прилетевших потекли к выходу на летное поле, где и встали небольшой толпой. Отворились двери, и в зал начали входить прибывшие из Хабаровска. К ним бросались, обнимали, пожимали руки. В этой суете мало кто обратил внимание на странную процессию. Дюжий, молодой мужчина вел, а, верней, тащил пьяненького пограничника, крепко обхватив его за туловище. Тот мотал головой и улыбался. Следом пассажир в пальто и кроличьей шапке нес два чемодана – один маленький, а другой большой. На его плече висела гитара на ремне. Следом шел пограничник с погонами старшины. На спине его висел армейский вещевой мешок, а в руке он нес вместительный рюкзак.

В здании аэровокзала эти четверо отыскали свободную скамью, на которую первым делом усадили пьяного. Покачавшись, тот склонился в сторону. Подскочивший пассажир примостил на сиденье маленький чемодан, на который пограничник лег щекой. Зеленая фуражка скатилась с его головы на пол. Пассажир поднял ее и пристроил на сиденье, а затем прислонил к нему снятую с плеча гитару.

– Спасибо вам, товарищи! – поблагодарил штатских старшина, бросив свой рюкзак на пол. – Далее мы сами.

– Поправляйтесь, парни! – улыбнулся дюжий пассажир и пожал ему руку. – Если что не так с билетами, адрес у вас есть. Приезжайте! Примем и накормим, спать положим.

Мужчина в кроличьей шапке в свою очередь протянул руку старшине, и тот ее пожал. Пассажиры повернулись и ушли. Старшина присел на корточки слегка похлопал рядового по щекам. Недовольно пробурчав, тот открыл глаза.

– М-м?..

– Я пойду спросить насчет билетов. Дай мне свой военник.

– Сам возьми, – сказал солдат и закрыл глаза.

Старшина, вздохнув, расстегнул ему шинель и извлек из внутреннего кармана красную книжку с вложенным в нее фиолетовым листком. Сунул ее в боковой карман шинели и осмотрелся. Со скамьи напротив на него смотрели двое: женщина в платочке и мужчина в кепке и в болоньевом плаще. Оба лет под сорок и, похоже, муж с женой.

– Присмотрите за моим товарищем, – попросил их старшина. – Я пойду спросить насчет билетов.

– Приглядим, – кивнул мужчина и спросил, не удержавшись: – Отпуск в самолете отмечали?

– Мы не собирались, – старшина вздохнул. – Только доброхоты прицепились. Разглядели… – не закончив, он махнул рукой. – Как пристали! Выпей с нами, а не то обидишь. Кое-как, но я отбился, а Сергей не удержался. Вот и напоили. Хорошо, что хоть до лавки довели.

– Ничего, проспится, – хохотнул мужчина. – Помню, сам, когда из армии вернулся…

– Помолчи! – перебила его женщина. – Не позорься перед людьми. Вы идите, старшина. За товарища не беспокойтесь, мы за ним присмотрим. Рейс наш отложили, и спешить нам некуда.

Старшина кивнул и отправился к билетным кассам. Там он подошел к окошечку с надписью «Для Героев Советского Союза и Социалистического труда» и положил на стойку военные билеты с вложенными в них фиолетовыми листками.

– Два билета на ближайший рейс до Минска, – сообщил женщине, сидевшей с другой стороны окошка.

– Ничего не попутал, пограничник? – усмехнулась та. – Это касса для Героев.

– Черт, забыл, – старшина полез в карман